Опыт науки изящного

§ 169. Но как природа соразмеряет свои красоты общим целям вселенной и нуждам живых тварей, так точно и поэзия может принимать в уважение особенные виды и потребности человека и соразмерять изящное целям духовно-нравственного порядка, к которому он принадлежит всеми движениями своего духа. Произведения идеального искусства на сем пункте теряют уже безусловную свою цену и, входя в общий состав, получают значение относительных. Таковы поучительные поэмы, идиллии и сатиры. Но при многостороннем образовании человечества и при истощении всех форм жизни гений поэта-философа переливает, так оказать, самостоятельную и зависимую поэзию в новые формы, дабы из тысячи наслаждений приуготовить себе одно совершеннейшее, нераздельное. Этого и достигает он в романе. Почему полный круг его идеалов описывается, с одной стороны, эпопеей, лирикой и драмой, с другой – поучительными стихотворениями, идиллиями и сатирами, с третьей – романом.

О формах самостоятельной поэзии

§ 170. В пластической эпопее, как первоначальной и всецелой форме самостоятельной поэзии, видим господство дивных, божественных вещей в ряду естественных и человеческих. Посему в ней не только небесные и земные силы действуют совокупно, но последние при всей кажущейся их самостоятельности являются подвластными первым, умышленно или неумышленно исполняя приговор их и, следственно, обнаруживая незначительность самой свободы и проницания перед вечными законами божественного порядка.

§ 171. Но поскольку общее неизобразимо для искусства, а малозначащее и ежедневное не возбуждает участия, то эпический стихотворец избирает своим предметом интересное и, по свидетельству отдаленной истории либо оказаний, важное, решительное происшествие в жизни определенного народа или целого человечества в определенном веке. Таким образом, эпопея отнюдь не есть история героя и его подвигов, который сам вовлекается в общий интерес и действует купно со своим народом или человечеством для видов высшей воли. Но круг жизни, раскрывающийся в эпопее, конечно, имеет нужду ib средоточии, из коего разом обозреваются все явления и формы, и это-то идеальное, мнимое средоточие есть герой.

§ 172. В таком пластическом стихотворении, какова эпопея, преимущественно объемлющая видения или созерцания совершеннейшего бытия, но не в природе, а в истории, 1) видимость разумеется сама собою. Сия-то видимость дает ей право а) облекать сверхчувственные существа, каковы боги и демоны, в действительные образы человеческие и выводить их в этом виде на позорище, б) распространяться в изложении вещей так, как они происходят или постепенно рождаются во времени, и в) означать характер каждой особенною какою-либо чертою, употребляя на сей конец живописные эпитеты, уподобления, эпизоды, речи. Почему ход эпопеи подлежит закону замедления, который, расширяя или растягивая действие, скрывает для чувств единство оного в беспрестанных узлах и завязках.

§ 173. Далее, 2) поскольку чудесное событие в эпопее повествуется музою как нечто прошедшее и, следственно, тем самым поставляется в туманном отдалении, откуда не действует уже на чувства так живо и сильно и не обольщает их, как настоящее, то это обстоятельство дает поэту возможность являться здесь в виде высшего существа, спокойно рассматривающего ход явлений, кои раскрываются сами собою, без его участия, или идут предустановленным порядком, и не мешающего обозрению целого случайными рассуждениями и пристрастными чувствованиями, например удивления, скорби, радости, гнева и т. п. Такое беспристрастное и холодное расположение духа естественным образом отсвечивается и в его поэме, которая никогда не потрясает, а равномерно занимает душу.

§ 174. Наконец, 3) хотя эпопея обрабатывает одно какое-либо значительное происшествие, которое представляет случившимся в истории народа или века, счастливого великими воспоминаниями, однако ж, принимая в себя все, что с сим происшествием соприкосновенно, являет, таким образом, целую картину народных дел и отношений, понятий и характеров, интересов и обычаев, – картину, которая как великому, так и малому дает место, цену и движение в соответственном кругу, согласуй последнее с видами первого, но подчиняя то и другое как средство непреложным (велениям всемощной судьбы или премудрого промысла, руководствующих и воспитывающих человечество для высокого, таинственного назначения. В этом смысле идеал эпопеи есть всемирная история.