Опыт о человеческом разумении. Кн.1. 1689.

Но даже если решить, что низший класс людей должен оставаться обреченным на животную тупость в вещах, которые ближайшим образом касаются их (для чего я не вижу никакого основания), то людям с более свободными средствами и более широкого образования непростительно с пренебрежением относиться к своему разуму и не стараться пользоваться им как следует, правильно направляя его в познании тех вещей, ради которых разум главным образом дан им. Во всяком случае, людей, которым значительные состояния предоставляют возможность и вспомогательные средства для усовершенствования, не так уже мало, и, если бы люди правильно использовали свои способности и изучали собственный разум, можно было бырассчитывать на мощное развитие знаний всякого рода, и в особенности того знания, которое наиболее важно и раскрывает широчайшую перспективу.

9. Идеи. Внешние материальные предметы, которые постоянно навязываются нашим чувствам и овладевают нашими влечениями, не могут не наполнять наши головы живыми и прочными идеями этого рода. Здесь наш ум не нуждается в том, чтобы его побуждали к накоплению большого запаса: предметы сами навязываются достаточно настойчиво и обыкновенно воспринимаются в таком изобилии и удерживаются так тщательно, что в душе не хватает места и внимания для других идей, более полезных и нужных для нее. Поэтому, чтобы сделать разум способным к такому рассуждению, о котором я говорил выше, необходимо позаботиться о том, чтобы наполнить его нравственными и более отвлеченными идеями, ибо последние сами не навязываются чувствам, а должны быть созданы для разума. Однако люди обыкновенно настолько нерадиво относятся к своему интеллекту, ни в чем, как они склонны думать, не нуждающемуся, что я боюсь, умы большинства людей менее снабжены такими идеями, чем принято думать. Люди часто пользуются словами; как же можно заподозрить, что у них нот идей? То, что я сказал в третьей книге моего «Опыта» 18, избавляет меня от необходимости отвечать на данный вопрос. Но чтобы убедить людей в том, насколько важно, чтобы их умы были снабжены прочно заложенными в них абстрактными идеями, разрешите мне задать вопрос: каким образом человек в состоянии будет узнать, обязан ли он быть справедливым, если он но утвердил в своем уме идеи обязанности и справедливости, поскольку знание [здесь] состоит лишь в восприятии соответствия или несоответствия указанных идей? То же самое можно сказать обо всем остальном, что касается нашей жизни и нравов. И если люди затрудняются усмотреть совпадение или несовпадение двух углов, которые, не претерпевая изменения, находятся перед их глазами на чертеже, то им почти невозможно будет воспринять это в идеях, не получающих других чувственных воплощений, в которых бы они фигурировали перед умом, помимо звуков. А ведь с последними идеи не имеют никакого сходства и.поэтому должны быть сами по себе ясно фиксированы в душе, если мы хотим составить о них ясное суждение. Это, следовательно, одна из первых вещей, которыми должна заняться душа для правильного управления разумом, без чего он не может быть способен правильно рассуждатьоб этих предметах. Но как в отношении этих, так и в отношении всех других идей следует заботиться о том, чтобы они не таили в себе никакой непоследовательности, чтобы они обладали реальным существованием, когда реальное существование предполагается, и чтобы они не были простыми химерами, существование которых является плодом одной лишь фантазии.