Опыт о неравенстве человеческих рас

Франки, которые в качестве могущественного народа, пережили почти все остальные ветви общего дерева, даже готов, были замечены римскими историками только в I в. н. э. Их «царское» племя, Меровинги, обитало вплоть до VI в. на ограниченной территории между устьями Эльбы и Одера, на берегу Балтийского моря, рядом с прежним местом обитания лангобардов. Судя по географическому положению, Меровинги пришли из Норвегии и принадлежали к готской ветви [355]. Они приобрели широкую известность и влияние на галльских землях после V в. Тем не менее, ни в одной из известных нам генеалогий богов они не упоминаются в связи с Одином, что для германцев служит единственным правом на царское достоинство: так было у готских амалунгов, датских скилдингов, шведских астингов и всех династий англосаксонской гептархии [356]. Несмотря на молчание документов, нет сомнений в том, что этому царскому семейству недоставало «божественного» происхождения от Одина, т. е. доказательства арийской чистоты, тем более что мы знаем, какое высокое место занимали Меровинги среди франков. К сожалению, их высшие титулы не дошли до нас, затерявшись в глубине веков.

Франки быстро достигли нижнего Рейна, и в поэме «Беовулф» они владеют двумя реками, а от моря их отделяют земли фламандцев, Флемингов и фризонов — двух родственных им племен [357]. Там они нашли только германизированные расы [358], поэтому на новые земли они принесли убедительные гарантии могущества и долговечности империи, которую им предстояло создать. Однако в этом отношении, хотя им повезло больше, чем вандалам, лангобардам, бургиньонцам и даже готам, счастливее их были саксоны. Их завоевания никогда не доходили до внутренних земель римского мира, следовательно, они не имели контактов с самыми смешанными расами. И их вряд ли можно включить в число завоевателей римской империи, хотя их перемещение началось почти одновременно с франками. Их внимание сосредоточилось на востоке Германии и на Британских островах западного океана. Поэтому они не имеют никакого отношения к возрождению римских масс. А отсутствие связей с активными областями цивилизованного мира, которое лишило их большой славы, было им в высшей степени выгодным. Среди всех народов, вышедших со скандинавского полуострова, англосаксы были единственным, который в наше время сохранил определенную толику арийской сущности. Собственно говоря, это единственный скандинавский народ, живущий сегодня. Все остальные исчезли, и их влияние можно ощущать только косвенным образом.

В нарисованной мною исторической картине я обошелся без подробностей. Я не стал описывать небольшие бесчисленные группы, которые постоянно находились в движении, то и дело сталкиваясь при этом с более крупными массами, и придали великим переселениям IV и V вв. конвульсивный и хаотический характер. Чтобы понять те далекие события, следовало бы представить многие тысячи племен, армий и просто банд, которые в силу самых разных причин — давление соперников, высокая плотность населения, голод, амбиции, стремление к славе и добыче — перемещались по континенту и вызывали большие потрясения [359]. От Черного моря и Кавказа до Атлантического океана все находилось в непрестанном движении. Кельтско–славянская основа населения то и дело выплескивалась из одной страны в другую, захваченная арийским порывом, и в этой невообразимой толчее появились монгольские всадники Аттилы и их союзники, которые прошли сквозь лес мечей и копий, сквозь испуганные толпы земледельцев, оставив нестираемые следы. Словом, это был полный хаос. Если на поверхности появлялись заметные признаки возрождения, то в глубину падали новые разрушительные элементы.

Пора подвести итог арийским переселениям в Европе, которые привели к появлению германизированных групп, двинувшихся к границам римской империи. К VII в. до н. э. сарматы–роксоланы направились к волжским равнинам. В IV в. они занимали Скандинавию и часть Балтийского побережья на юго–востоке. В III в. они начали расходиться по двум направлениям к срединным землям континента. В западном регионе их первые волны встретились с кельтами и славянами; на востоке, кроме последних, жили остатки арийских народов — сарматов, гетов, фракийцев, одним словом сородичей их предков, не считая последние племена благородной расы, которые продолжали выходить из Азии. С этим связано выраженное превосходство готов, которого не могли ослабить многочисленные контакты. Однако постепенно установилось равенство, этническое равновесие между двумя потоками. По мере того, как первые переселенцы получали более чистую кровь, в Скандинавии формировались очень сильные группы: если сикамбры и черуски быстро уступили пальму первенства населению готской империи, то франков смело можно считать достойными братьями воинов Германика, и в большей мере этого комплимента заслуживают саксоны той эпохи.