Опыт о неравенстве человеческих рас

На берегах Рейна и в бельгийских провинциях романские элементы численно превосходили германские. Кроме того, они были значительно больше пропитаны прагматичностью кельтов, чем аборигены Италии. Местная цивилизация шла в направлении, соответствующем причинам, которые ее породили. В смысле феодального права императорская система бенифиций оказалась малоэффективной, и связь землевладельцев с короной всегда была очень слабой, между тем как независимые доктрины древнего германского законодательства еще долго поддерживали у владельцев замков свободу и независимость. Рыцари Хайнаута и Палатината до XIV в. считались самыми богатыми, гордыми и независимыми в Европе. Их непосредственный сюзерен, император, имел мало власти над ними, а второстепенные принцы и князья, кстати, более многочисленные, чем в провинциях, были бессильны подчинить их. Тем не менее, и там усиливался романский дух, потому что романский мир был слишком велик, и, в конце концов, им пришлось, с великой неохотой, признать главные принципы права Юстиниана. Тогда феодальная система потеряла большую часть своих прерогатив, хотя сохранила их в достаточной мере для того, чтобы революционный взрыв 1793 г. потряс эти страны сильнее, чем другие. Без внешней поддержки остатки феодальной организации еще долгое время сопротивлялись в западных районах.

В противовес не желающей сдаваться знати буржуазия создала свой шедевр: ганзейский союз, комбинацию кельтских и славянских идей, в которой преобладали последние, но которая держалась во многом благодаря германской твердости. Под императорской защитой города, входившие в союз, почти не протестовали против ига, как это часто случалось в Италии. Они охотно отказались от высших прав в пользу своих суверенов и ревностно следили только за соблюдением своих социальных и торговых интересов. У них не было ни междоусобной борьбы, ни стремления к республиканскому абсолютизму. Любовь к труду, жажда наживы, почти полное отсутствие страстей, высокая степень рассудочности, приверженность позитивным свободам — вот их характерные черты. Они не презирали ни искусства, ни науки и активно перенимали вкусы знати к повествовательной поэзии, хотя у них было смутное понятие о красоте, а их ум был направлен на практические достижения, в отличие от итальянского гения. Однако архитектура стрельчатых сводов обязана им своими самыми прекрасными памятниками. Церкви и храмы в городах Фландрии и западной Германии характеризуют излюбленную форму искусства этих регионов, которая отвечает внутренней природе их гения.

Влияние рейнских государств было очень значительным по всей Германии и распространялось до самых северных областей. Именно там скандинавские королевства нашли те стороны южной цивилизации, которые лучше всего подходили для них. На востоке, по соседству с австрийскими герцогствами, доза германской и кельтской крови была меньше, так как преобладало славянское и романское население, поэтому там издавна обращали взоры к Италии, хотя не гнушались образцами с Рейна и даже славянскими примерами. Земли, находившиеся под властью дома Габсбургов, представляли собой переходную территорию, наподобие Швейцарии, которая делила свое предпочтение между рейнскими и верхне–итальянскими моделями. На землях древней Гельвеции срединной точкой между двумя системами был Цюрих. Чтобы закончить нарисованную картину, повторю еще раз: пока Англия оставалась преимущественно германской после того, как впитала в себя французский поток, пришедший вместе с норманнским нашествием, и до того, как протестантские переселенцы начали сближать ее с континентом, именно фламандские и голландские формы были ей ближе по духу и связывали ее идеи с идеями Рейна.

Переходим к третьему центру цивилизации, который находился в Париже. В этой части страны осуществлялась интенсивная франкская колонизация. Романский принцип был представлен кельтскими элементами, не менее многочисленными, чем на берегах Рейна, но более эллинизированными: одним словом, этот принцип преобладал над варварством, и германские идеи рано отступили перед ним. В самых древних поэмах карловингского цикла тевтонские герои либо отсутствуют, либо изображаются в неприглядном виде, например, рыцари из Майенса, тогда как западные паладины, например, Роланд и Оливье, или даже южные рыцари, как, например, Жерар Русильонский, занимают почетное место. Традиции Севера все больше искажаются под давлением римских нравов.

Феодальная система в этом районе все больше проникается имперскими понятиями и обрастает многочисленными ограничениями, нюансами, обязательствами, которых не знала ни Германия, где владение фьефами отличалось большей свободой, ни Италия, где она была подчинена власти суверена. Только во Франции можно увидеть короля, сюзерена, в роли вассала кого‑нибудь из своих людей, теоретически принужденного действовать против себя самого под страхом лишения властных прав.