Опыт внетелесных переживаний: как их достичь и чего ожидать

Дело было в начале 1980 года. Однажды холодным зимним днем я поджидал на остановке автобус. К тому времени на моем счету была уже дюжина успешных выходов из физического тела. Стоя на остановке, я думал о своем любимом телешоу «Кун-фу», в каждом выпуске которого можно было почерпнуть крупицы восточной мудрости, будто рассеянные по всему шоу. Мастера кун-фу шаолнньской школы в этой программе всегда предстают перед зрителями людьми не только вежливыми, учтивыми и скромными, но в первую очередь – мудрыми. Мне бы, конечно, хотелось стать столь же мудрым.

Затем я вспомнил библейскую историю о царе Соломоне (Третья Книга Царств, 3:5–13). Бог предложил Соломону выбрать себе подарок, и Соломон выбрал дар мудрости, за что был щедро вознагражден. Я спросил себя, какой бы стала моя жизнь, будь я действительно мудр. «Наверное, я мог бы проникнуть в глубинную суть любого вопроса и найти по-настоящему умный ответ».

Если бы я был мудрецом, и кто-то спросил бы о чем-то? Я принялся фантазировать, задавая самому себе философские вопросы и придумывая ответы. Предположим, меня бы спросили: «Что есть Любовь?» Я бы на мгновение задумался и сформулировал бы ответ: «Любовь – это связующая сила Вселенной». А если бы спросили: «Кто я?», мой ответ прозвучал бы так: «Ты – искра Божественного Света».

Моего автобуса все не было, поэтому я продолжал фантазировать, задавая себе вопрос за вопросом. Всякий раз, чтобы получить ответ, мне приходилось все пристальнее всматриваться в глубь своей души. После нескольких вопросов мне на ум стали приходить такие ответы, которые поражали меня самого; эти ответы, похоже, исходили вовсе не от меня, что, впрочем, в тот момент не казалось чем-то необычным, и потому я даже не сделал запись в дневнике.

Однако игра «в мудреца» оказалась столь увлекательной, что на протяжении нескольких дней я играл в нее, как только выпадала свободная минута. Вместо того чтобы формулировать конкретные вопросы, я начал обращаться к самому себе с просьбами, например: «Скажи что-нибудь мудрое». Это также приводило к совершенно неожиданным результатам, а именно:

«Совершенная любовь не может быть эгоистичной. Нельзя совсем не любить. Лучше уж любить кого-то и эгоистично желать его (или ее) любви. Но лучше любить кого-то, стремясь отдать свою любовь, ничего не требуя взамен. Еще лучше любить Все Сущее бескорыстно, считая все частицей сотворенного Всевышним, включая и тех, кого любишь, и себя самого».

Было понятно, что на самом деле ответы на мои вопросы приходят не в форме слов. Ответом был хаос мыслей, ощущений, звуков и образов, а я пытался переводить все это в обычные слова. Затем я мысленно произносил их, и ответ звучал вполне осмысленно. Со временем процесс перевода стал настолько автоматическим, что получалось некое подобие разговора.

Я научился задавать себе вопросы и получать на них ответы, но все же был настроен при этом весьма скептически. Так, например, мне казалось, что я заметно приукрашиваю ответы, подгоняю под желаемое, хотя они и содержали порой гораздо более глубокое проникновение в суть проблемы, чем то, на которое, по моему мнению, я был способен. Ответы возникали в моей голове как бы сами собой, но только тогда, когда я задавал вопрос. Видимо, поэтому такое занятие достаточно долго казалось мне просто игрой.

Со временем этот необычный, находящийся внутри меня источник мудрости начал развивать свою собственную личность. Я иногда получал ответы, не задавая вопросов; затем последовали советы и напоминания, которые, казалось, возникали из ниоткуда.

Я заметил в ответах обращение ко мне во втором лице; вместо того чтобы подумать: «Я должен припарковать машину там-то», я получал сообщение: «Ты должен припарковать машину там-то, Боб». Кроме того, ответы становились все более определенными. Сообщения типа «ты должен припарковать машину» выглядели примерно так: «Ты должен припарковать машину именно там, потому что на счетчике этой стоянки осталось больше времени, чем на другой». Так оно и было. Сначала я подумал, что, наверное, схожу с ума. Умалишенным слышатся разные голоса. Однако, как я уже упоминал, на самом деле никаких голосов не было; просто возникали определенные ощущения, которые я сам облекал в слова. Затем возникло беспокойство, уж не беседую ли я с духами.

Наконец я решил проникнуть в суть проблемы. Однажды после работы я вышел прогуляться и стал задавать источнику мудрости новые вопросы.