Опытъ закона о народонаселеніи

Мы не считаетъ себя компетентными въ разрѣшеніи этого вопроса, требующаго спеціальныхъ познаній; мы привели мнѣніе Спенсера лишь съ тою цѣлью, чтобы показать, что давнѣйшая научная разработка вопроса, составлявшаго предмета изслѣдованія Франклина и Тоунзенда, привела извѣстнаго біолога къ заключенію, діaметрaльнo-противоположному тому, который сдѣлалъ Мальтусъ относительно послѣдствій человѣческой плодовитости.

Переходя къ заключеніямъ Мальтуса о степени возрастанія средствъ существованія и сдѣланныхъ по этому поводу возраженій, необходимо замѣтить, что эта часть вопроса изложена имъ крайне неясно. Поэтому мы считаемъ умѣстнымъ провести здѣсь тѣ разъясненія, которыя сдѣлалъ Дж.-Ст. Милль, одинъ изъ безусловныхъ сторонниковъ Мальтуса.

Въ ХІІ-ой главѣ 1-го тома «Основаній полит. экон.» Милль говоритъ:

«Отъ другихъ элементовъ производства, отъ труда и капитала, земля отличается тѣмъ, что не можетъ возрастать безгранично. Ея пространство ограничено, а пространство производительнѣйшихъ сортовъ ея еще больше ограничено. Очевидно также, что ограничено и количество продукта, которое можно получить на данномъ пространствѣ земли. Эта ограниченность количества земли и ограниченность ея производительности составляютъ истинныя границы возрастанію производства.

Конечно, всегда люди ясно понимали, что эти двѣ границы — послѣдній предѣлъ возрастанію производства. Но никогда не бывало ни одного примѣра, чтобы производство достигало этого окончательнаго предѣла: нѣтъ страны, въ которой вся земля, способная производить пищу, была воздѣлана въ такомъ совершенствѣ, чтобы нельзя было (даже и безъ новыхъ успѣховъ въ земледѣльческомъ знаніи) получить съ нея больше продукта, чѣмъ теперь, а значительная часть земной поверхности остается еще совершенно невоздѣлана. Поэтому обыкновенно думаютъ (и очень натурально предполагать это съ перваго взгляда), что для настоящаго времени всякое ограниченіе производства или населенія съ этой стороны находится на неизмѣримомъ разстояніи отъ насъ, и что должны протечь вѣка, пока возникнетъ практическая необходимость принимать въ серьёзное соображеніе законъ этого ограниченія.

Я полагаю, что это — ошибка, и притомъ самая серьёзная изъ всѣхъ ошибокъ, какія только встрѣчаются въ области политической экономіи. Вопросъ этотъ самый важный, самый основной изъ всѣхъ ея вопросовъ; въ немъ заключается рѣшеніе всѣхъ вопросовъ о причинахъ бѣдности въ богатомъ и промышленномъ обществѣ, и безъ яснаго пониманія этого предмета безполезно идти далѣе въ нашемъ изслѣдованіи.

Границу, полагаемую производству качествами почвы, не надобно воображать подобною стѣнѣ, которая стоитъ неподвижно на извѣстномъ мѣстѣ и не задерживаетъ движенія, пока совершенно не останавливаетъ его. Скорѣе можно сравнить эту границу съ очень эластичною и растяжимою повязкою, которая, какъ бы сильно ни была растянута, все-таки можетъ быть растянута еще шире, но которая стѣсняетъ задолго прежде, чѣмъ растянется до послѣдняго предѣла, и стѣсненіе отъ которой тѣмъ сильнѣе, чѣмъ ближе къ этому предѣлу раздвигается она.

Лишь только достигаетъ земледѣліе извѣстной, не очень высокой степени развитія, лишь только люди начинаютъ заниматься воздѣлываніемъ земли съ нѣкоторою энергіею, лишь только явились у нихъ сколько-нибудь порядочныя земледѣльческія орудія, земледѣльческое производство подчиняется дѣйствію закона, что при данномъ положеніи земледѣльческаго искусства и знанія увеличеніе труда не даетъ пропорціональнаго увеличенія въ продуктѣ, удвоеніе труда не удвоиваетъ продукта, или, выражая то-же самое иными словами, каждое возрастаніе продукта получается болѣе, чѣмъ пропорціональнымъ возрастаніемъ въ приложеніи труда къ землѣ.

Этотъ общій законъ земледѣльческой промышленности — самая важная теорема политической экономіи. Еслибы законъ этотъ былъ не таковъ, почти всѣ феномены производства и распредѣленія богатства были-бы не таковы, какъ теперь. Самыя коренныя изъ заблужденій, еще господствующихъ по нашему предмету, проистекаютъ изъ того, когда люди не замѣчаютъ, что этотъ законъ дѣйствуетъ подъ наружными причинами, на которыхъ останавливаютъ они вниманіе, что второстепенныя вліянія принимаются за коренныя причины явленій, форма и способъ которыхъ, можетъ быть, и видоизмѣняется отъ ніхъ, но сущность которыхъ опредѣляется однимъ этимъ закономъ.