Опыты литературной инженерии. Книга 1

Кум Дербенев орудовал черенком от лопаты. Плановую драку он предвидел, только не смог предсказать ее истинного размаха. Какие-то полузнакомые ему тётки таскали друг дружку за волосы, завывая, как койотихи из прерии. Когда под черенок Дербенева невзначай попал зять Кирилл, Дербенев даже обрадовался и постарался вбить в зятя все свои невысказанные доводы в пользу немедленной женитьбы. Кума Николая, не завершившего маневр к туалету, на четверть втоптали в скатерть, которую, в свою очередь, вместе с кастрюлей, когда-то наполненной окрошкой, втоптали в садовую унавоженную почву. Ушаков из милиции намотал на руку служебный кожаный ремень и крушил всех кого ни попадя двузубой никелированной пряжкой. Многоопытная баба Кира отступила за угол дома, поближе к собачьей будке, прижимая к груди заметно облегченную хозяйственную сумку. За углом обнаружился погреб, срочно переоборудованный бабой Кирой в бункер. Подперев дверь поленом, она успокоено уселась на ступеньку из красного кирпича, превознося молитву небесам во славу русского оружия. Сторожевой пес молча вибрировал вместе с будкой от непонятного стихийного бедствия. Братья-близнецы с хлебозавода сражались плечом к плечу. Гитарой отбили фланговое наступление и в рукопашной разгромили тех, кто попытался обойти их с тыла.

Татьяну Николаевну первым же наскоком сбили со стула. Она тяжело повалилась на грунт с элементами куриного помета и тут же была придавлена сверху обломками самого большого стола. У стола подломились две ножки, он ходил ходуном от бури, сотрясавшей его с поверхности. Но в спасительной полости под уцелевшими ножками и столешницей некоторое время еще можно было продержаться. Татьяна Николаевна ужом вползла в треугольное пространство, обхватила уцелевшие ножки стола руками и решила отстаивать свою позицию до победного конца.

Ее убежище толчками перемещалось по приусадебной территории, осаждаемое поочередно с разных сторон. Перед глазами ошеломленной Татьяны Николаевны мелькали чьи-то ноги, руки, плечи, сжатые кулаки, вытаращенные глаза и раскрытые рты. Рев и грохот, перемежаемые матерными словами, прокатывались над ней океанским прибоем, часто лишая надежды.

Вдруг на глаза ей попался полураздавленный тазик, почти до краев наполненный дензнаками большого достоинства. Часть денег уже рассыпалась вокруг, а некоторые купюры даже оказались втоптанными в окрошечную грязь. Татьяна Николаевна не смогла допустить такого бессовестного отношения к честно заработанным трудовым деньгам и машинально стала собирать бумажки и водружать их туда, куда следовало – в тазик. Для этого ей пришлось освободить одну руку, чем коварно воспользовались те, кто наверху, и двинули остатки стола, как бульдозерную лопату, в нужную им сторону. Татьяна Николаевна отчаянно вцепилась в стол, намертво заякорившись над тазиком. Те, которые наверху, не поняли ее намерений, но упорствовать не стали, а просто перекатились через обломки стола и погнали противника прочь со двора, во чисто поле.

Тут на Татьяну Николаевну нахлынули другие мысли. Она стала торопливо выбирать деньги уже из тазика и упаковывать их за пазуху, имея в виду, что авось нарядный поясок платья не лопнет. Совершив задуманное, она воровато выползла из-под обломков стола и удалилась на четвереньках по рокадной тропе, в предвечерний сумрак дербеневского огорода.

Полный состав пожарного караула участия в битве не принимал. Огнеборцы, как им и предписано, бездарно проспали все сражение в лопухах под забором.

Запершись в своем доме, Татьяна Николаевна пересчитала добычу. На фоне неожиданной прибыли ей не жалко было порванного на лоскутья праздничного платья, и не раздражала почва из придомового участка Дербенева, засохшая в волосах и под ногтями. Аккуратно расправив купюры, Татьяна Николаевна призадумалась, подыскивая место для тайника. То, что денег рано или поздно хватятся, она не сомневалась. Поэтому следовало деньги припрятать и основательно подумать над алиби.

Не успела Татьяна Николаевна додуматься до чего-либо путного, как в дверь постучали. Погасить свет она впопыхах забыла, поэтому таиться было себе дороже. Она задвинула ногой кучу денег под кровать и поспешила к дверям. На крылечке, слабо поохивая, стояла баба Кира со своей ныне почти пустой и плоской хозяйственной сумкой. Оказывается, от ее зоркого ока не укрылось перемещение Татьяны Николаевны по театру военных действий. А уж смысл неожиданной замены прямохождения на четвереньки многоопытной бабой Кирой был мгновенно разгадан.

Тихо, без скандала ушла баба Кира от Татьяны Николаевны с округлившейся хозяйственной сумкой, повязанная общей тайной и давшая обет вечного молчания.