Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе]

Трагедия Отелло не в ревности, а в утрате любви и веры, что пережил и Уилл. Что же остается? Если Отелло остается задушить Дездемону и покончить с собой, поскольку мир души разрушен, у поэта есть возможность воссоздать жизнь в ее высших проявлениях величия и красоты и передать ее в вечность.

Уиллу смолоду казалось, что только в поэзии - в лирике и поэмах - он может обессмертить тех, кого он любит, и себя, а пьесы, как и игра актеров на сцене, он воспринимал, как нечто сиюминутное, преходящее, но в работе над "Гамлетом", возможно, он сам почувствовал, что драма - не лирика, не эпос - высший род поэзии, что, кстати, хорошо просматривается в "Илиаде" Гомера.

Теперь у него одна задача - создать ряд высших образцов драмы, и к "Гамлету" он набрасывает "Отелло", "Короля Лира", "Макбета", "Антония и Клеопатру" - целое созвездие мировых пьес, число которых множить не имеет смысла, и он как бы на прощанье набрасывает комедии - "Зимнюю сказку" и "Бурю", и ставит точку. Он покидает Лондон и возвращается в Стратфорд-на-Эйвоне, свершив то, что хотел свершить.

Уилл мечтал о славе поэта и бессмертии, но не очень серьезно, а лишь в грезах детства и юности, легших однако в основание его миросозерцания, и отдавался творчеству с простодушной веселостью, выходит у него что или нет, набрасывая свои фантазии без помарок, все схватывая с ходу - все впечатления бытия и опыт искусства всех времен и народов, поскольку горизонты были открыты во все части света и во все времена.

Уилл? Шекспир, каким он предстает в сонетах и драмах, в вспышках света среди сонма теней - его персонажей на сцене бытия.

В горестных раздумьях о природе человека и человеческого сообщества Шекспир доходит до крайности, нет, он не становится человеконенавистником, как Тимон Афинский, который не вынес низкой неблагодарности и вероломства людей и ушел в леса, его прозрения куда горьше и трагичнее, что высказывает однако его персонаж:

Я ненавижу этот лживый мир!
Ничто меня не привлекает в нем,
И даже то, что мне необходимо.
Итак, Тимон, готовь себе могилу,
Ты ляжешь там, где будет разлетаться
О камень гробовой морская пена,
И пусть в словах надгробных смерть твоя
Над жизнью человека посмеется.
       (Смотрит на золото.)
О ты, приветливый цареубийца,
Орудье распри меж отцом и сыном!
О светоносный яркий осквернитель
Чистейшего супружеского ложа!
Отважный Марс! Ты, вечно юный, свежий,
Жених желанный, нежный и любимый,
Чей блеск растапливает снег священный,
Лежащий на коленях у Дианы.
Ты, видимое нами божество,
Несовместимого соединитель,
Ты по любому поводу способно
На языке любом заговорить.
О испытатель душ, вообрази,
Что люди жалкие, твои рабы,
Вдруг взбунтовались! Силою своею
Смертельную вражду посей меж ними
И править миром предоставь зверям.

На Тимона, который в лесу наткнулся на груду золота, напали разбойники, он предлагает им, как он, питаться травой, плодами, как птицы, звери и рыбы. Но разбойники - народ цивилизованный, они не могут жить, как дикие племена. И Тимон Афинский произносит монолог, в котором проступают мотивы из сонетов и драм Шекспира в полном развитии: