Опыты религиозных исследований

Мы уже не раз упоминали о проблеме истории, особенно в связи с воскресением Христа73. Приступим к ее дальнейшему рассмотрению. Многое в сегодняшней богословской мысли является отзвуком афоризма, сказанного Келером, согласно которому реальный Христос есть проповеданный Христос74. Примерно так же считает и Фуллер, утверждающий, что христианская вера — это вера в Христа, каким Он возвещен современной Церковью, и, следовательно, роль исторических изысканий в данном случае вторична; верующему же христианину не надо «бояться всегдашнего профессорского разномыслия и взаимного несогласия»75. Перрин же, подобно Царнту, идет немного дальше, считая, что единственное, что требуется, это вера, причем «вера как таковая принципиально не зависит от исторических фактов даже касающихся Иисуса… Вера, построенная на историческом факте, вообще была бы не верой, а трудом»76. Однако это уже экзистенциализм, а не библейская вера. В Ветхом Завете постоянно слышится призыв верить в живого Бога, известного нам из Его слов и дел. Одним из таких деяний Божиих был исход евреев из Египта и если бы этого не произошло, не было бы ни еврейского народа, ни религии Израиля. Так же и в Новом Завете имеется свидетельство о Воскресении как об историческом событии. Именно этот акцент на истории и отличает библейскую веру от язычества. «Языческие религии не чувствуют истории, однако в Библии особое внимание уделяется истории и историческим преданиям, как первичной сфере, в которой Бог являет Себя Самого, — пишет Дж. Э. Райт и далее добавляет: — Таким образом, откровение сокровенного протекает конкретно и определенно, поскольку оно всегда связано с деянием Бога в истории»77.

Итак, существуют два противоположных подхода к истории: Перрин говорит, что она необязательна, Райт же считает, что она принципиально необходима. Конечно, этим двум направлениям следуют и многие другие, мы же не можем принять ту точку зрения, которая нам почему-то понравилась; для того, чтобы сделать выбор, необходимо определенное основание. Как мы уже видели, свое отношение к истории Перрин делает основной посылкой в изучении Библии, однако Райт утверждает, что библейская позиция представлена именно у него.

Это важно, поскольку мы видим, что новозаветную историю отвергают не историки, а богословы78. «Нередко светские историки, стоящие в стороне от пропитанной экзистенциализмом атмосферы новозаветных исследований, просто не понимают, что же тревожит историка христианского»79, — комментирует Монтгомери, а Ф. Ф. Брюс на эту же тему замечает следующее: — «Историк сам должен решить, возможно ли извлечь какие-либо исторические материалы из Евангелий, и богослов здесь не должен вмешиваться; ни один уважающий себя историк не согласится с тем, что его изыскания неправомочны»80. Потому и Шервин-Уайт в своей работе «Историчность Евангелий и греко-римская историография» выражает «изумление» по поводу того, что доверие к греческим и римским историкам постоянно повышается, в то время как «иследование евангельских повествований, начинающееся со столь же многообещающего материала, приобрело весьма мрачную обратную перспективу»81.

Именно переизбыток экзистенциализма привел некоторых исследователей Нового Завета к такому неприятию истории, поскольку основной акцент этой философии связан с пониманием человеком своего существования и себя самого. Библия же прежде всего акцентирует внимание на живом Боге и на отношении к Нему человека. И поэтому, если мы начнем наши исследования на основе библейской предпосылки, мы обнаружим, что Библия полна истории.