Опыты религиозных исследований

Конечно, не вся современная библеистика поддалась этому антиисторическому настрою. Чтобы воспринять историю в более адекватной перспективе, студенту необходимо, в частности, изучить работы Ричардсона82, Панненберга83, Моула84 и Маршалла85. Отношение к истории является одной из основных проблем современного богословия, и похоже, что времена меняются. Сегодня даже самые радикальные ученые тяготеют к углублению исторических изысканий в новозаветном повествовании, а менее радикальные вообще никогда не отказывались от его историчности. Некоторые изменения в этой сфере (применительно к исследованию Ветхого Завета) можно проследить путем сравнения книги Остерлея и Робинсона с книгой Брайта86. Так, например, в книге Остерлея и Робинсона, написанной в 1932 г., о повествованиях о патриархах сказано следующее: «По-видимому, повествования, происхождение которых гипотетически нами прослежено, будут представлять сравнительно малую ценность для историка»87. В то время как в книге Брайта, написанной в 1960 г. (и пересмотренной в 1972 г., без изменения цитируемого нами места), мы читаем: «Повествования о патриархах… точно соответствуют эпохе, о которой они стремятся рассказать… Нельзя сомневаться в принципиальной историчности преданий… Многое можно сказать в подтверждение того, что предания о патриархах прочно укоренены в истории»88. И следует отметить, что такая перемена взглядов призошла в результате археологических и критико-исторических исследований.

Заканчивая этот краткий обзор, посвященный проблеме истории, приведем слова Дж. Райта, сказанные им двадцать лет назад: «Соприкасаясь с некоторыми богословскими кругами, начинаешь думать, что историческая критика Библии утвердила веру на столь шатком и ненадежном историческом основании, которое требует отыскания иного, более прочного фундамента… Однако так называемая деструктивная природа библейской критики преувеличивается и представляется в ложном свете. Напротив, сегодня мы с большим доверием относимся к принципиальной достоверности библейской истории (несмотря на все связанные с нею проблемы), чем это было возможно до появления исторической критики и археологических изысканий прошлого века и особенно трех последних десятилетий»89.

Единство библии

«С появлением критики подход к Новому Завету в основном стал аналитическим»90, — отмечает Хантер. То же самое можно сказать и о Ветхом Завете. В результате такого подхода подчеркивались расхождения и различия, имеющиеся в Библии, противопоставлялись друг другу книги закона и пророков, священство противополагалось пророческому служению, Евангелия — религиозной концепции Павла, Иисус истории — Христу веры, Ветхий Завет — Новому. Так что, по словам Раули, писать о единстве Библии полвека назад «значило навлечь на себя подозрение в застарелом обскурантизме»91.

Новый подход имеет синтетический характер. В 1943 г. вышла в свет книга А. М. Хантера «The Unity of New Testament», а в 1953 г. Х. Раули написал книгу под названием «The Unity of the Bible». Следует отметить, что синтетический подход не столько противостоит аналитическому, сколько дополняет его. Так, обстоятельно проанализировав новозаветный текст и выявив имеющееся в нем разнообразие и различие, мы обнаруживаем, что евангельские писатели, «используя различные обороты и разные категории мышления, стремились выразить их общее убеждение в том, что живой Бог ради спасения Своего народа говорил и действовал через Своего Мессию»92. Почти то же самое Дж. В. Андерсон пишет о Ветхом Завете: «Наряду с имеющимся разнообразием есть и нечто постоянное — исповедание веры в спасительные деяния Бога ради своего народа»93. По словам Раули, природа такого единства динамична, а не статична94. Поэтому в унисон сказанному звучат слова Найта, другого исследователя Ветхого Завета: «Даже видя, как возрастает Израиль в вере и мудрости, мы приходим к осознанию парадоксальной истины, а именно: на протяжении всей истории Израиля стиль его мышления почти не меняется. Например, дикая, первобытная поэзия дикой, первобытной женщины Деворы (Суд.5) по существу содержит в себе многое из веры позднейших пророков»95. Таким образом, динамическое единство просматривается в самом развитии живой веры в живого Бога.

Характерно, что подобный акцент на единство Библии исходит не от консервативных ученых, а от «большинства современных библеистов»96. Однако еще более важно характерное признание причины такого единства. По словам Раули «связующей нитью, придающей единство записываемому, является божественный элемент», поскольку определено, что данная запись — это не запись жизни и мыслей Израиля и Церкви, а «запись Божественного откровения»97. Студенту не мешает как следует обдумать слова Алана Ричардсона, сказавшего: «Чем дольше мы размышляем на эту тему, тем больше, по мере чтения своих Библий, нас поражает единство всей Библии, и с тем большей готовностью мы склоняемся к тому, что, по-видимому, Святой Дух каким-то образом все-таки причастен к этому98.