Опыты религиозных исследований

Читать Ветхий Завет — все равно что есть большого краба: панцирь огромный, а мяса внутри почти нет». Быть может, это высказывание китайского пастора1 вызовет у нас некоторую долю сочувствия, однако и Дж. Боуден отмечает, что «на практике Ветхий Завет вполне резонно утрачивает свое значение»2. Нередко приходится слышать, что Ветхий Завет примитивен и что Бог Ветхого Завета — не Бог Нового Завета, поэтому иногда раздаются голоса, что Ветхий Завет устарел и, следовательно, его надо оставить.

Все это не ново; во втором веке христианской эры то же самое предлагал сделать Марцион, а последователи у него были всегда. Однако в случае с Марционом мы можем кое-чему поучиться, поскольку, убрав Ветхий Завет из Библии, он обнаружил, что ему придется устранить и значительную часть Нового3. В отличие от Марциона, мы не можем с той же легкостью отделить один Завет от другого, поскольку видим, что между ними существует «органическая взаимосвязь»4. И действительно, современное направление библеистики, известное под названием «истории спасения» и приобретающее все большую популярность, рассматривает спасительные действия Бога в их органическом, непрерывном единстве на протяжении всего Ветхого и Нового Заветов5. Около двадцати лет назад эту тесную взаимосвязь показал Раули в своей книге «The Unity of the Bible»6.

Ветхий Завет очень важен для понимания Нового Завета, и потому Райт отмечает, что «только благодаря углу зрения, преломляющемуся через Ветхий Завет, наши глаза улавливают свет, явленный во Христе; в противном случае этот свет тускнеет, и мы не видим его, как подобает»7. Сам Иисус был евреем, воспитанным на Ветхом Завете; на нем же было вскормлено христианство, столь многое от него заимствовавшее. Именно Ветхий Завет дал язык Новому и заложил его основу.

Однако эту взаимосязь необходимо исследовать более внимательно. Нередко приходится слышать, что отношение Ветхого Завета к Новому аналогично отношению (или противопоставлению) обетования и исполнения, закона и благодати, гнева и любви. Однако на самом деле мы обнаруживаем, что обратный порядок этих категорий тоже истинен; мы находим исполнение в Ветхом Завете и обетование в Новом, благодать в Ветхом и закон в Новом, любовь в Ветхом и гнев в Новом8. Несмотря на то, что акценты могут быть различными, оба Завета в равной мере содержат в себе перечисленные категории, и потому противопоставлять Ветхий Завет Новому — значит впадать в явное заблуждение. Нет сомнения в том, что существует определенный прогресс в самооткровении живого Бога, однако Он остается тем же Богом, Который являет Себя в Ветхом и Новом Заветах. Существуют различные периоды в выработке божественного плана спасения (от начала рода человеческого, во времена патриархов, исхода, вавилонского пленения, пророков и, наконец, Сына Божия), однако везде Бог остается все тем же спасающим Богом. Его милосердные и наказующие деяния проходят через весь Ветхий и Новый Заветы.

Если нам кажется, что наказание и гнев характерны только для Ветхого Завета, то не мешает вспомнить, что они встречаются и в Евангелиях, в словах и делах Иисуса (таких, например, как очищение храма), в Деяниях апостолов (смерть Анании и Сапфиры), в апостольских Посланиях (например, 1-я глава Послания к Римлянам) и в Книге Откровения, где изображена примечательная картина гнева Агнца. В то же время ветхозаветная весть пророка Осии о непоколебимой любви и всепрощении Божием звучит в совершенно новозаветной тональности.

Иногда приходится слышать, что Ветхий Завет изображает Бога достаточно примитивно, и потому в данном случае уместно вспомнить слова Дж. Райта: «Сегодня становится все понятнее, что прежние гипотезы о существовании в древнеизраильском культе Бога Горы, Бога Плодородия и Бога Войны, из которых якобы постепенно развился «этнический монотеизм» пророков, в действительности представляют собой вымысел, основанный на предположениях их авторов»9. Прежде чем впадать в необоснованное замешательство, наслушавшись заявлений о примитивности Ветхого Завета, гораздо полезнее посмотреть, о чем же на самом деле он говорит. Конечно, проблемы имеют место, однако, как показывает Райт, многие из них возникают вследствие ложного подхода, при котором иные ученые заранее стремятся отыскать примитивных богов, якобы имевшихся в древнеизраильском культе, а потом думают, что действительно нашли их.

Проблема антропоморфизмов

Говоря о Боге, Ветхий Завет часто использует лексику, характерную для описания человека. Он говорит о Его руке, Его очах, устах, дыхании Его ноздрей, о том, что Бог говорит, что Он посещает Свой народ, что Он любит его и так далее. Вся эта лексика обычно используется при описании человека, и потому уместно спросить, не просматривается ли здесь примитивный взгляд на Бога, который мы должны отвергнуть?