Опыты сознания

Но само просвещение, которое напоминает вере о противоположности ее обособленных моментов, столь же мало просвещено относительно себя самого. Оно подходит к вере чисто негативно, поскольку исключает свое содержание из своей чистоты и принимает его за негативное себя самого. Поэтому оно и не признает себя самого в этом негативном, в содержании веры, и не объединяет на этом основании обеих этих мыслей: той мысли, которую оно привносит, и той, против которой оно ее привносит. Не признавая, что то, что оно осуждает в вере, есть непосредственно его собственная мысль, оно само существует в противоположении обоих моментов, из коих один, а именно – всякий раз тот, который противоположен вере, оно только и признает, а другой оно от него отделяет совершенно так же, как это делает вера. Оно поэтому не порождает единства обоих, как их единства, т. е. не порождает понятия; но последнее перед просвещением возникает для себя, или просвещение находит его только имеющимся налицо. Ибо в себе реализация чистого здравомыслия именно в том и состоит, что оно, сущность которого есть понятие, прежде всего открывается себе самому как абсолютно иное и отрицает себя (ибо противоположность понятия есть абсолютная противоположность) и из этого инобытия приходит к себе самому или к своему понятию. – Но просвещение есть только это движение, оно есть бессознательная еще деятельность чистого понятия, которая, правда, приходит к самому себе как предмет, но принимает этот последний за некоторое «иное», а также не знакомо с природой понятия, состоящей в том, что именно неразличенное и есть то, что абсолютно отделяется. – Следовательно, в противоположность вере здравомыслие есть сила понятия постольку, поскольку оно есть движение и соотнесение моментов, находящихся в верующем сознании друг вне друга, – соотнесение, в котором проявляется их противоречие. В этом заключается абсолютное право насилия, которое здравомыслие учиняет над верой; но действительность, которую оно подвергает этому насилию, заключается именно в том, что верующее сознание само есть понятие и, следовательно, само признает то противоположное, которое в него привносится здравомыслием. Оно остается правым по отношению к этому сознанию потому, что придает в нем силу тому, что самому этому сознанию необходимо и что ему самому присуще.

(β) Критика позиций, занимаемых верой

Прежде всего просвещение утверждает момент понятия, состоящий в том, что понятие есть действование сознания; оно выставляет против веры утверждение, что ее абсолютная сущность есть сущность ее сознания как некоторой самости, или что эта сущность порождена сознанием. Для верующего сознания его абсолютная сущность, точно так же как она есть для него в себе, не есть в то же время в виде какой-то чуждой вещи, которая в нем находилась бы, неизвестно как и откуда; его доверие состоит именно в том, что оно находит себя в абсолютной сущности как «это» личное сознание, а его послушание и служение – в том, что оно своим действованием порождает ее как свою абсолютную сущность. Об этом, собственно говоря, просвещение только напоминает вере, когда она просто (rein) провозглашает в-себе[-бытие] абсолютной сущности по ту сторону действования сознания. – Но так как просвещение хотя и привносит к односторонности веры противоположный момент ее действования в противовес бытию, о котором она здесь только и думает, но само свои мысли не объединяет, то оно изолирует чистый момент действования и высказывает о в-себе [-бытии] веры, что оно есть лишь нечто порожденное сознанием. Но изолированное действование, противоположное этому в-себе[-бытию], есть случайное действование и как действование представляющее есть порождение фикций – представлений, которые не существуют в себе; и оно так и рассматривает содержание веры. – Но и наоборот, чистое здравомыслие говорит точно так же противоположное этому. Утверждая момент инобытия, который понятие заключает в себе, оно провозглашает сущность веры как такую сущность, до которой сознанию нет дела, которая находится по ту сторону его, ему чужда и им не признана. Для веры она есть постольку, поскольку она, с одной стороны, ей доверяет и в ней имеет достоверность себя самой, а с другой стороны, поскольку пути ее неисповедимы и бытие ее непостижимо.