Оракул

В следующую секунду из-за угла показались солдаты. Вооруженный эскорт. За ними на плечах шести обливающихся потом рабов проплыли, покачиваясь, носилки. Занавески были отдернуты.

Внутри сидел мальчик. Маленький, с гладким сытым лицом. На нем был роскошный красный халат с золотым шитьем — как в нем, должно быть, жарко в такой зной подумал Сетис, но мальчика это, казалось, ничуть не тревожило. Он возлежал на шелковых подушках и что-то пил из кубка. Рядом сидела женщина с лицом, скрытым под вуалью, и другая — помоложе, темноволосая.

Мальчик встретился взглядом с Сетисом и привстал.

— Стойте! — крикнул он.

— О боже, — простонал Орфет.

Рабы остановились.

— Опустите носилки. — Тонкий голос мальчика звучал повелительно, но, прежде чем рабы успели повиноваться, к нему подскочил капитан стражи.

— Господин, тебе нельзя...

— Не указывай мне, что можно, а чего нельзя. Кто здесь Архон — я или ты?! Я хочу подать милостыню этим нищим.

— Это опасно, господин. Вдруг они больны...

Мальчик насупился. Женщина в вуали — должно быть, его мать — встревоженно сказала:

— Вели слугам продолжать путь.

— Нет. — Мальчишка выглянул из паланкина. — Эй, ты. Подойди сюда! Если я Архон, то ничем не заражусь, правда?

Сетис не мог сдвинуться с места. Орфет застонал. На этот раз они влипли по-настоящему. Из-за угла во главе отряда всадников выехал генерал Аргелин.

Музыкант напрягся, изготовившись к прыжку. Сетиса парализовало от страха.

— He делай глупостей, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Сиди спокойно!

— Что происходит? — Голос Аргелина звучал устало, он изнемогал от жары. — Тео, сейчас же сядь обратно в носилки.

— Дядя, я хочу подать этим людям монетку.

— Тогда брось ее и езжай дальше. Они больны. — Он сверкнул глазами на носильщиков. — ЖИВО! Пока Претендент не заразился! Шкуры спущу!

Сетис услышал чьи-то шаги. Он поднял глаза и увидел Алексоса: тот вскочил, подошел к носилкам и со странной улыбкой на устах посмотрел снизу вверх на мальчика.

— Ты и правда Архон? — спросил он.

Мальчик взял у матери монетку и бросил ее, гордясь собой.

— Да. Купи себе воды.

Серебряная монетка звякнула о мостовую и покатилась к ногам Орфета. Пальцы толстяка схватили ее.

На миг Сетис испугался, что Орфет швырнет ее обратно, потом оба застыли от ужаса, услышав, как Алексос произнес:

— Быть Богом очень больно. Ты это знаешь? Люди будут считать, что тебе ведомы ответы на все вопросы. Будут ждать, что ты принесешь дождь. Серебряные капельки. Ты можешь заставить их падать с неба, как эту монетку?

Мальчик глядел на него удивленно, с легким испугом Сетис неловко поднялся на ноги, подковылял поближе, но тут мальчик завопил: «Дядя!», и в следующее мгновение Аргелин ударом хлыста сбил Алексоса с ног. Тот отлетел к Сетису, и оба упали, корчась от боли.

— Продолжайте путь, — рявкнул генерал.

Носилки, качаясь и дергаясь, медленно поплыли дальше.

Генерал подозвал одного из стражников.

— Вышвырни этих оборванцев из Порта! Через Пустынные ворота.

— Так точно, господин. А ну, вставайте!

У Алексоса носом пошла кровь. Он коснулся красной струйки и испуганно посмотрел на перепачканный палец. Орфет выругался сквозь зубы:

— За это он поплатится жизнью...

— Заткнись. — Поднявшись на ноги, Сетис посмотрел на стражника. Тот был молод и сейчас, после ухода генерала, заметно нервничал. Копье у него было парадное; он выставил его, ткнул Сетиса в грудь и заявил:

— Не вздумайте подойти ближе, псы паршивые. А ну, шагайте. Вперед!

Этот было подарком судьбы. Никто больше на них не смотрел, никто не пытался заговорить. Тройку хромающих, избитых, безмолвных нищих провели под конвоем прямо к Пустынным воротам и вышвырнули на дорогу.

— И не вздумайте возвращаться, — пригрозил напоследок стражник и велел задвинуть засов.

Снаружи было еще жарче. Над пустыней колыхалось знойное марево, в жухлой траве стрекотали тысячи цикад. Сетис отхлебнул драгоценной воды, Орфет отпил большой глоток и передал флягу Алексосу.

— Выпей, Архон. Скоро мы доставим тебя в безопасное место.

На дороге к Мосту не было ни путников, ни паломников. Они долго брели, еле передвигая ноги, а когда, наконец, добрались до берега моря, то, мечтая хотя бы о клочке тени, рухнули в колючие кусты дрока у обочины. Последними каплями воды Орфет промыл длинную ссадину на лице у мальчика.

— Напрасно ты заговорил с ними, дружок — проворчал он.

— Орфет, я должен был с ним поговорить. Для него это — всего лишь игра. Он играет в Бога.

— Недолго ему осталось играть.

— Такие игры никогда не кончаются. В душе он будет играть вечно.

— Как скажешь, Архон. А сейчас полежи и отдохни, ладно? Мы о тебе позаботимся. Теперь ты со мной.

Алексос слабо улыбнулся.

— Я рад, что ты пришел за мной, Орфет. И ты, Сетис.

Сетис пожал плечами.

— Когда станешь Архоном, тогда и сочтемся.

Мальчик кивнул и лег, закрыв глаза. Потом очень тихо, так, чтобы не услышал Орфет, прошептал:

— Рядом шакал. Я его чувствую...