Оракул Чернобыля

Я посигналил. Через некоторое время из КПП вышел военный с автоматом на плече, и подошел к Сифычу. Они поговорили, Сифыч что— то ему протянул, наверное, показал удостоверение, и военный скрылся в своем странном КПП. Через минуту он вернулся и передал Сифычу бумагу. Шлагбаум открылся. Инженер-электрик пришел обратно, забрался в автомобиль и мы поехали дальше.

— На вот, возьми, — Сифыч протянул мне бумагу, — это пропуск на выезд, ты ведь обратно без меня поедешь.

Я взял пропуск и положил его в портмоне с документами.

— А что это уже зона отчуждения? — спросил я его, а сам покосился на браслет, лежащий на панели. Он был все еще зеленого цвета.

— Да нет. Это так. От авантюристов. Первое заградкольцо. Грибников там не пускать, или туристов особо любопытных. Или с пути кто собьется, мало ли, — объяснил Сифыч.

— Ясно, а когда приедем в Дитятки? — поинтересовался я.

— Скоро приедем. Рули давай.

Я включил магнитолу погромче и покатил, по обещанной ранее Сифычем, гравейке. Гравейка и в самом деле была не плохой, наверное, ей часто пользовались. Мы ехали через густой лес, по неплохой гравейке слушая музыку, иногда курили, стряхивая пепел в форточку, и думали каждый о своем. Видимо приближение к зоне отчуждения так действует на человека. Ее изолировали от людей, загородили высоковольтной сеткой, и теперь она делает тоже с каждым приближающимся к ней человеком. Она изолирует его от окружающего мира, от будней, от привычных вещей. Вырывает его из ежедневной действительности и заставляет посмотреть на мир широко открытыми глазами. Посмотреть на то, что все вокруг суета сует, и лишь она знает ответ на все тревожащие вопросы, лишь она знает, зачем ты здесь. Ты лишь незначительная песчинка в огромном мире, и лишь здесь ты способен это понять. Вблизи зоны отчуждения. Странные мысли лезли ко мне в голову, быть может навеянные небылицами о зоне, которые в ее близи перестали казаться такими смешными, или просто осень и ее тоскливые пейзажи за окном навевают их. С такими мыслями я не заметил, как мы выехали из леса и оказались на небольшой возвышенности. Впереди, километрах в трех виднелась деревня Дитятки.

— Останови здесь. Я выхожу. — Сказал Сифыч.

— А как же деревня, вам же туда? — не понял я, но машину остановил.

— Так мне же не в деревню, а к разрыву линии. Забыл что ли? — объяснял, выходя из машины Сифыч., — А разрыв он левее километров на пять от деревни, мне сообщали. А туда ты меня не подкинешь, туда только пешком.

— Пешком пять километров? — я не поверил, — Ни чего себе.

— А ты думал, — Сифыч вышел из машины, вытащил свой безразмерный рюкзак и надел его на плечи, — Пропуск не забудь на КПП предъявить, и не задерживайся здесь. Бывай. Бродяга.

И он отправился в путь.

— Бывай, — сказал я, глядя ему вслед.

Я вышел из машины, размял затекшую за время езды спину отошел по крайней необходимости за ближайшую сосну и поспешил в обратный путь.

Я решил последовать совету Сифыча и не задерживаться здесь ни минуты. Сел в машину, завел двигатель и увидел на панели зеленый браслет. Вот черт, а браслет то он забыл. Я взял браслет и выбежал из машины, в надежде, что Сифыч не ушел далеко, но его уже и след простыл. Быстро же он ходит, да еще и с рюкзаком. Желания догонять его по осеннему подлеску не было, я окликнул его пару раз, но в ответ мне отозвалась лишь тишина. Ладно, на нет и суда нет. Я запрыгнул обратно в машину, включил заднюю передачу, развернулся и отправился обратно. Начинало темнеть. Осознание одиночества вызвало в душе тревожные ощущения. Кругом лес, ни единой встречной машины, и людей в округе совсем нет. От этих мыслей по спине пробежали мурашки, я защелкнул центральный замок дверей, включил дальний свет фар, сделал музыку громче и, стараясь ни о чем жутком не думать, уставился на дорогу.

От того места где я высадил Сифыча, до того места где я понял, что колесо пробито, я отъехал километра на два. Сознание упорно не хотело признавать реальность происходящего. Желания менять колесо в столь жуткой обстановке отсутствовало, но выбора не было, и я остановил машину. Не выключив двигателя, я вышел на улицу. Еще не хватало, чтобы ты не завелась потом, — подумал я. Переднее правое колесо было спущено. Как всегда переднее правое! Что за проклятье. Сколько раз я прокалывал колесо, и всегда переднее правое. Я открыл багажник, затем открыл рот. Запасного колеса в багажнике не было. НЕ было!

Вспомнив всех святых и их родственников, я поделился с вечерним лесом своими мыслями по поводу отсутствия запаски. Еще немного пофилософствовав вслух о вечном, я успокоился, закурил и стал восстанавливать в памяти события недельной давности в поисках ответа. А была ли запаска?