Оракул петербургский. Книга 1

Такие трагические женщины в старости, в голом виде, представлялись Сергееву только распластанными на секционных столах: бесформенные и отечные туши с невообразимым количеством жировых складок на животе и в области пещеры порока. Это, скорее, останки женщин – более страшные, чем даже черные сундуки Пандоры.

Инесса сохранила пока статус пушистого комочка, – но и ей осталось недолго. Вот она уже подрастает незаметно до размеров большого мыша, скорее, крысы (приятные рифмы – Инесса-принцесса; Лариса-крыса; Ирина-дубина; и др.). Скоро полностью поменяется и волосистый окрас, косметика, пластика, набор особых женских подпруг.

Крысик способен, методично работая челюстями и кишечной трубкой, уничтожить содержимое любого амбара, даже если тот будет наполнен не зерном, а каустической содой. Разрешение на плотоядные акции у истинного хозяина в таких случаях никогда не спрашивается. Опасное существо со временем трансформируется в короля или королеву крыс. Все зависит от внутренней идентификации пола и предпочтительного ролевого репертуара.

Сергееву припомнилось произведение замечательного писателя Александра Грина (Гриневского), подарившего соотечественникам поучительно-гениальную новеллу, открывающую скрипучую, тяжелую дверь в зазеркалье. "Крысолов" – ее название. В ней читаем: "Вы видите так называемую черную гвинейскую крысу. Ее укус очень опасен. Он вызывает медленное гниение заживо, превращая укушенного в коллекцию опухолей и нарывов. Этот вид грызуна редок в Европе, он иногда заносится пароходами".

При большой настойчивости и опыте, приходящем по мере увеличения трудового стажа, происходит следующий диалектический скачек. Он тоже отмечен Александром Грином: "Коварное и мрачное существо это владеет силами человеческого ума. Оно обладает также тайнами подземелий, где прячется. В его власти изменять свой вид, являясь, как человек, с руками и ногами, в одежде, имея лицо, глаза и движения подобные человеческим и даже не уступающие человеку, – как его полный, хотя и не настоящий образ. Крысы также могут причинять неизлечимую болезнь, пользуясь для того средствами, доступными только им. Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений, действуя как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это. Они крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд и мягкостью речей. Они убивают и жгут, мошенничают и подстрекают; окружаясь роскошью, едят и пьют довольно и имеют все в изобилии".

Когда Сергеев встречал подобных людей, то в голове возникали трагические афоризмы, например: "Зачем нам женщины, у нас есть старость"?!

Но, к счастью, мрачные мысли зрелого эскулапа прервала смена действующих лиц при тех же декорациях. И продолжилась серия ученых наблюдений Сергеева. На смену Марине и Инессе влетела в приемную новая фея – та, которая крашенной под седину гривой умела мотать, как неоседланная лошадь, легкомысленно уверяющая потенциального седока, что она совершенно свободна, независима и безгранично игрива.

Лукошкина Олечка умела прической создать забавный первичный эффект, – вроде бы старой крыши на ветхой конюшне, но это было явным обманом, даже святотатством. В ней было много напускной спеси, но и истинного огня. Она всегда будоражила воображение Сергеева, вызывала безграничные сексуальные фантазии, за смелость которых в старые времена сжигали на костре или, как минимум, секли кнутом и ссылали на галеры.

В ее конюшнях паслись и другие замечательные лошадки: искрометная, бурная, как компьютер самой последней марки, сексуально заряженная Лариса (кстати, не так давно рассталась с мужем – вспомнилось Сергееву). Ее "стойло" в ординаторской было слева от пикантной заведующей. Быстроглазенькая газель – умная и сообразительная до чрезвычайности, – любила диктовать свою волю даже на минутку забегающему сослуживцу. Чувствовалось, что ее словно распирали изнутри зажигательные, непоседливые бесенята или стайка юных, круглопопых ведьмочек.

Попробуйте отказать себе в удовольствии лишний раз зайти к уже незамужней молодой женщине. Она способна по-особому манить буйными перспективами, матримониальными фантазиями стада истосковавшихся по повелительнице беспризорных мужских душ. Однако и у прекрасной газели были маленькие недостатки: курит, сквернословит, не играет на флейте, безумно много пьет кофе!

Паслась здесь же и прекрасная Натали с сочными, как спелая малина, губами, с крутыми икрами ног и волнующими ягодицами. Взгляд свой она почему-то заряжала чрезмерным простодушием, как юная проститутка. Сергеев вспоминал Полю из рассказа Бунина "Мадрид". В ней сильно возбуждала фантазию зрелого зрителя прическа, – казалось, что длина остриженных волос была меньше, чем у Сергеева щетина, которую он постоянно забывал побрить. Округлый боксерский затылочек с лихой завитушкой по центру явно тянул на симптом суперсексуальности, возможно, равной лишь королеве блуда Мессалине.