Оракул прошлого

А выбирать-то было особо не из чего.

Полковник уже знал о судьбе своего брата и о моей роли в последних событиях, как и его отец. Скорее всего, мужчина теперь находится так далеко от места событий, как позволяет скорость современного самолёта. Для разума это не расстояние, но мне бы пришлось работать с телом, а вернуть его в срок, пока ребята в лаборатории не задохнуться, я могу и не успеть. Это, как пить дать.

Оставался только Ники — парень, которого я вытащил из заложников. А вот где он сейчас — это вопрос. Родители вполне могли отправить его поправлять психическое здоровье куда-нибудь на острова, где он мне будет столь же бесполезен, как и полковник. Однако, вспомнив самовлюблённую женщину, которая выступала в роли матери парня, я решил, что вряд ли она далеко от себя отпустит стимул, который помогает ей влиять на богатого мужа. Да и не родная она парню мать, почему-то, вспомнив всё, уверился я.

— Давай пацана, — распорядился я.

— Сделаем, — подтвердил техник.

Голос Прорицателя донёсся откуда-то из глубины сознания, куда я, на всякий случай, загнал их с доком, чтобы уже не могли помешать мне своими заумными речами.

— Дурак… — успел услышать я начало фразы, и тут же: — Анна! Запомни! — Снова помехи. — Собака Баскервилей! — И полная потеря связи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Крысолов

Глава 1

Всё, как и в прошлый раз. Полный контроль над телом, ответные реакции погашены, зрение, обоняние и осязание не сразу, но теперь тоже стали моими, как родные. Ники, надо отдать ему должное, быстро сообразил, чего к чему и, как говорится в полицейских сводках, сопротивления не оказал.

Прежде чем пускаться в объяснение своего, на этот раз, непрошенного вторжения, мне необходимо было оглядеться и оценить обстановку. Что я и сделал, воспользовавшись зрением своего старого теперь уже приятеля и одновременно призвав на помощь возможности космического спутника слежения, висевшего на геостационарной орбите где-то очень высоко над нашей грешной землёй.

Вокруг нас с Ники всё утопало в зелени и цветах, даже декоративные ограды и беседки, увитые плющом, казались не рукотворными диковинной формы растениями. Но деревья, кусты, цветы и трава вовсе не выглядели дикорастущими, во всём чувствовалась рука опытного и заботливого садовника, ежедневно, год за годом поддерживающего это великолепное буйство форм и красок. Самые причудливые, но исключительно приятные ароматы щекотали наши ноздри и ублажали обоняние, а голоса невидимых в густой листве птиц услаждали наш слух. Мы с Ники сидели на удобной скамейке посреди чудесного парка, разложив на коленях альбом с видами горных перевалов и водопадов. При этом одеты мы были в некое подобие пижамы из очень мягкой и приятной на ощупь материи.

Судя по всему, после нервных потрясений последних дней родители поместили парня в некий санаторий, дабы он смог вновь обрести душевное равновесие в обстановке покоя и умиротворённости. И тут ему на голову (вернее сказать — в голову) опять свалился я, грубо нарушив процесс выздоровления.

Через спутник я сориентировался на местности. Слава богу, мальчишку не стали отсылать далеко от родительского гнезда, мы находились в одном из не пострадавших в войну заповедных мест к западу от города. Отсюда было совсем не далеко до резиденции отца покойного Сержа, где мне уже приходилось бывать.

Западные окраины и пригороды вообще сохранились лучше всего. Они практически не были затронуты разрушениями, в отличие от северных и восточных, в которых до войны были сосредоточенны обширные промышленные зоны, и располагались военные части. В тех местах ныне не было ничего помимо развалин и пустыни, покрытой щебнем и битым бетоном.

Приблизив изображение, проецируемое со спутника прямо на сетчатку глаза, на столько, чтобы можно было в подробностях изучить местность, я с облегчением удостоверился в том, что санаторий не принадлежал к подобным заведениям закрытого типа. А значит, мы с Ники обладали полной свободой, и никто не мог удерживать нас в этом благоухающем зелёном раю силой, если мы решим его покинуть. А мы, разумеется, решим.

Теперь можно было и объясниться. На этот раз я оставил парню возможность беседовать со мной, пока эта функция полезна для выполнения моей задачи.

— Привет, — мысленно произнёс я, — уверен, что ты меня узнал.

В ответ парень кивнул, не головой, разумеется, но я это почувствовал.

— Что-то опять случилось? — как-то вяло поинтересовался он. — Я больше не хочу никого убивать.

— Да ты и не убивал никого, малыш, — успокоил его я, в то время, как сам повнимательнее прислушался к голосу тела, ставшего на время моим скафандром.

Вот так дела, а мальчишку-то под завязку накачали успокоительным! На мой разум это никак не влияло, но тело, которым я теперь управлял… Прохождение сигналов от мозга к мышцам по нейронным связям было сильно заторможено. На меня словно натянули толстенный ватный комбинезон, и в нём мне предстояло демонстрировать преодоление полосы препятствий, где требовалась скорость, ловкость и быстрота реакции.

— Что они тебе колют? — спросил я.