Оракул Вселенной (Путь равновесия)

— О, я накормлю вас превосходными испанскими блюдами! Или вы предпочитаете русскую кухню?

— Я всеяден. Особенно когда голоден, — усмехнулся Зоров.

Кабина гравилифта, повинуясь набранной Джоанной программе, доставила их прямо в фойе универсума. Они очутились у входа в огромный зал в виде сильно вытянутого эллипсоида, с площадками и террасами, парящими просто в воздухе. Джоанна выбрала двухместный столик на живописной террасе, проросшей земными тропическими растениями, источавшими приятный аромат. Разместившись, Джоанна сразу принялась колдовать над пультом заказа, а внимание Зорова привлекло происходящее в центре зала. Суть он уловил сразу — в помещении плавно изменялась гравитация от обычной по периметру до полной невесомости в центре. Для танцующих пар и групп возникающие при этом новые, почти сказочные возможности имели последствия самые разнообразные. Если опытные танцовщицы и танцовщики использовали пониженную гравитацию для демонстрации головокружительных па и удивительных танцевальных связок и фигур, то большинство пытавшихся танцевать в непривычных условиях выглядели презабавно; в центре же зала завязалась фантастическая кутерьма и раздавались взрывы хохота.

— А мне здесь нравится, — сказал Зоров, с невольной улыбкой глядя на веселящихся людей. — У меня, каюсь, сложилось несколько иное представление.

— Ну, я привела вас в одно из самых безобидных мест. Есть тут и азартные игры, и «волники» весьма… гм… сомнительного содержания, и бойцовский зал.

«Волниками» называют гипнореали усиленного воздействия, способные возбудить определенные физиологические реакции организма, вспомнил Зоров. Интересно, насколько соответствует истине полученная им информация о «жестком контроле» над использованием здесь психотронной техники? Поинтересуюсь на досуге у Чалмерса, хотя скорее всего это вряд ли входит в компетенцию ОСК. А бойцовский зал? О таком вообще слышать не приходилось… Он спросил об этом Джоанну, занятую размещением на столе извлеченных из зева линии доставки тарелок и тарелочек с аппетитно пахнущей снедью.

— Вам знакома аббревиатура ДУИЧ? — вопросом ответила Джоанна после паузы, во время которой все было расставлено по надлежащим местам и изысканный стол достойно увенчала бутылка шампанского в ведерке со льдом.

— Естественно, — сказал Зоров. — Дистанционно управляемый имитатор человека. Мне приходилось работать с этими механизмами.

— Так вот, представьте себе зал с рингом в центре, на котором два имитатора лупят друг друга чем попадя… А если это зрелище уже не возбуждает, то можно посмотреть контактные бои людей.

— Развлечение на любителя, — пожал плечами Зоров. Но криминала здесь нет. Существует официальная спортивная федерация восточных единоборств, проводятся чемпионаты по каратэ, кунг-фу, кик-боксингу.

— Поединки, которые проводятся в обязательных защитных деинерционных костюмах, что полностью исключает риск серьезных травм. Так?

— Это известно всем, кто мало-мальски интересуется подобными видами спорта. Постойте, уж не хотите ли вы сказать…

— Да, здесь поединки происходят без всякой защиты. Смертельных исходов, насколько я знаю, пока удавалось избегать, хотя серьезные травмы бывают.

— Но это же запрещено! И чем занята в таком случае полиция?

— Она пытается что-то делать. Иногда даже облавы проводит, но поймать хозяев «аттракционов», как говорится, на горячем почти не удается.

— Но что-то надо же предпринимать!

— Что? Закрыть орбитальный комплекс? Насколько я знаю, против этого и социологи, и психологи.

— Я тоже слышал об этом. — Зоров мрачно кивнул. — Если уж зло неизбежно, то пусть оно будет хоть локализовано и контролируемо. Так они думают, во всяком случае, и даже пишут на эту тему диссертации.

— А вы как считаете?

— В плане локализации и контроля зла?

— Нет, в плане его неизбежности.

Я бы очень хотел ответить отрицательно, подумал Зоров. Я бы очень хотел сказать: «Зло можно уничтожить и жить вообще без зла». Но даже раньше я не смог бы сказать такого, ибо это противоречило бы духу той философии, в которую посвятил меня Сузуки-сихан. А теперь и подавно… Вслух он произнес:

— Мой великий учитель Ямото Сузуки как-то сказал, что победить зло нельзя, но с ним надо непрерывно бороться, и в этом смысл жизни. Если эти слова чуть-чуть обобщить, можно прийти к поразительно простой формуле: жизнь есть единство и борьба добра и зла. Это утверждение представляет собой некий синтез воззрений философов Востока о гармонии и единстве инь и ян, олицетворявших противоположные (темное и светлое) начала всего сущего, с евроазиатскими концепциями борьбы добра и зла и религиозной доктрины конечной победы добра как божественного начала. Однако сейчас не об этом. В формуле четыре существительных, определяющих пятое — «жизнь». Так вот, если допустить справедливость формулы, то очевидно, что жизнь невозможна, если отбросить любое из этих четырех определяющих существительных!