Орангутан и Ваучер (сборник)

Удивительно! Лицо вошедшего было тоже квадратное и широкое, особенно в жевательной части. Митусов смотрел исподлобья, зло.

– Вы, гражданочка, откуда будете? – Еще с порога спросил он.

– Из Москвы, а что такое?

– Да ездят тут всякие. В нашей усадьбе главный животновод пропал. Как языком слизало.

– Он что – мороженое? – с язвительной улыбкой пошутила Раиса Мартыновна. – Может, он на аукцион уехал?

– Какой к черту аукцион! Начальник полиции в Москву звонил. Хотел заявку сделать на всероссийский розыск… Ему отказали.

– Удивительно!

– Говорят, в своем районе ищите… Ну это так, к слову, Зовут меня Дмитрий Павлович…

– А меня зовут Раиса Мартыновна. Как вы себя чувствуете, Дмитрий Павлович?

– Прескверно… На улице мороз, в душе – мрак, холод… Согревающего ничего нет?

– А чего надо?

– Водки или спирту, или еще чего…

– Для таких крепышей, как вы, ничего не жалко, – Раиса Мартыновна достала бутылку желтой борматухи, налила стакан.

– Да какой же я крепыш… Уже пятый год на пенсии по инвалидности, живу с одной почкой, и язву уже не один раз вырезали.

– Вы не шутите?!

– До шуток ли теперь, Раиса Мартыновна, еще ишиас у меня.

– Значит, и сердце хандрит?

– И сердце, – Митусов нахмурился, выпил борматухи.

– Какого же дьявола вы пришли ко мне? Я же сказала Сорокиной: аллергия у меня на больных и уродов!

– А как с ваучерами быть? Я четыре километра пешком шел.

– Главному животноводу продайте.

– Но ведь он пропал.

– А вы его разыщите.

– Вы что, издеваетесь?

– Издеваются над вами люди, которым вы служите, а я вам добра желаю… Идите отсюда, Дмитрий Павлович.

– Иди-иди, Митя, – поддакнул циркачке Иван Иванович.

– А напарник ваш тоже инвалид? – поинтерисовалась Раиса Мартыновна.

– Полный… У него все простреляно, но, в отличие от меня, пьет как лошадь, и что удивительно, постоянно смотрит на себя в зеркало. У него дело к вам.

– Какое?

– Очень щекотливое. Налейте еще, и я не буду молчать. По-моему, он подозревает вас…

– В чем, дорогой Дмитрий Павлович?

– В том, что вы причастны к животноводу. Раиса Мартыновна нервно рассмеялась и неожиданно тоже выпила рюмку.

– Он что, экстрасенс, этот самый, как его, инвалид?

– Бог его знает… Всегда начищенный, наглаженный и при медалях и орденах, правда, в Чечне осечка вышла… Весь в дырках вернулся – и ни одной награды.

– Он что, работает с животноводом?

– Правая рука, особенно по части телок.

– Ветеринар, что ли?

– Если бы… Ветеринаром у нас девушка была. Ее тоже словно языком слизнуло вместе с подругой, еще года три назад…

– Позовите его.

В помещение вошло существо, очень отдаленно похожее на человека: из носа торчали густые волосы, руки были в ссадинах и нервно дрожали, глаза, как две черные пуговицы, шарили по углам горницы. По всем признакам существо было чем-то потрясено и смотрело исподлобья, как оголодавший барсук.

– Мы вас не потревожили, фрау? – не скрывая внутренней бесовщины, изрекло оно и, тяжело дыша, по-видимому, от злости, налилось кровью. – Если бы не ваучеры, я бы не знал, как и появиться. Впрочем, к незнакомым людям я всегда приезжаю с наручниками, – вошедший внимательно оглядел помещение, задумался. – Но ваши эротические фильмы меня с толку сбили. Где начальник мой?

– Я вас не поняла.

– Не стройте из себя ангела. Где мой Еремей Еремеевич Долбарис?

– Во-первых, почему вы называете меня «фрау»?

– Потому что фамилия ваша Мартинсон-Ваучер, и отбывали срок вы в наших учреждениях! К тому же, вот уже около месяца вас разыскивает шеф…

– Спокойно… Остановитесь, мне холодно, – Раиса Мартыновна поднялась из-за стола и, зайдя за печку, набросила сначала бронежилет, потом достала золотой шар.

– Дмитрий Павлович, – обратилась она к Митусову. – Возьмите плату за двадцать ваучеров и ступайте с Богом. Да не забудьте напомнить Сорокиной, что инвалидов и уродов я не принимаю.

Квадратный правдоискатель тяжело поднялся, молча вышел на крыльцо и позвал своего напарника.

– Ну что же, – с улыбкой, даже с умилением обратилась циркачка к вошедшему, – надеюсь, вам не надо объяснять, что это за шарик?

– Безусловно, – строго ответил мужик в дубленке и папахе.

– Тогда давайте знакомиться. Кто вы такой, человекообразный инвалид?

– Прошу не оскорблять! Я – правая рука Еремея Еремеевича Архип Иосифович Плоскодон. – Тут Плоскодон сбросил с могучих плеч воинскую дубленку, папаху, и все увидели, что он тоже в бронежилете, более того, на бронежилете была отпечатана крылатая фраза «У Н + БЕМ нет проблем», а с правой стороны, чуть ниже, висел маузер последней модификации.

– Госпожа Ваучер, куда вы спрятали моего начальника?! – вдруг закричал он.

– Отдышитесь, дорогой мой Архип Иосифович, – с улыбкой, даже с восторгом успокоила его циркачка. – Поберегите нервы и скажите мне вразумительно, сколько куколок вы изваяли за время перестройки? Разумеется, вместе с Долбарисом?

Человекообразный инвалид сразу сник, задумался.

– Вы предательница! Вы рушите реформы!

– А вы – ходячий труп. Мне жаль вас, дорогой мой, и я не знаю, как вам помочь. За начальника своего не беспокойся, мы его уже определили.

– Куда?