Оранжерея

Фиоре переходит к обсуждению других людей, других когорт – тех вещей, которые сейчас для меня бессмысленны. Мой модем оживает и просит меня проголосовать за список грехов и успехов, отмеченных за каждым именем, – кому отсыпать крошек, у кого их забрать. Я ни за кого не голосую. Наконец на нас единодушно нападают избиратели остальных пяти когорт. Все мы теряем по несколько очков, и мрачный звон чугунного колокола, висящего под аркой в задней части церкви, возвещает близкий конец децимации. Фиоре призывает непися налечь на музыкальную машину, и тот исполняет еще один бессмысленный гимн. На этом месса заканчивается.

Но я пока не могу убежать и спрятаться, потому что после децимации по распорядку – вечеринка в честь новой когорты. Поэтому мы натягиваем хмурые улыбки на рожи и едим бутерброды под магнолиями, пока остальные ухмыляются нам.

Столы установлены в декоративном саду позади церкви, называемом «кладбищем». Их накрыли белыми скатертями и уставили бокалами с вином. На вечеринке мы более-менее предоставлены сами себе.

И оказывается, во время воскресной службы такси не ходят.

Я обнаруживаю, что стою неподвижно, прислонившись спиной к церковной стене, с бокалом вина в одной руке и ладонью Сэма – в другой. У меня болят ноги в туфлях, и мое лицо, кажется, постоянно искажает гримаса.

– Рив! И Сэм! – Это Джен. Она тащит за собой Энджи и обоих мужей – своего Криса и подружкиного Эла. Она выглядит немного менее кипучей, чем вчера, и я могу догадаться почему.

– Мы не очень хорошо справились, – хмыкает Эл. Он бросает на меня долгий взгляд, который поражает как удар под дых. Это действительно жутко. Я точно знаю, о чем он думает, но не знаю почему. Потому ли, что я стоила ему очков рейтинга, или просто он пытается представить меня голой?

– Могло быть и хуже, – резко и сухо бросает Джен. Она мертвой хваткой вцепилась в свою сумочку.

– Снаружи, – я глубоко вздыхаю, – я бы бросила вызов Фиоре, начни он нести подобную муть на публике.

– Но ты не снаружи, дорогуша, – ядовито замечает Джен. Она улыбается Сэму. – Он у тебя и дома такой пришибленный или только на публике?

Я в секунде от того, чтобы швырнуть ей полный бокал в лицо и начать проверять, так ли самоуверенна эта рожица, если по ней хорошенько потоптаться. Но тут мое внимание привлекает фигура, крадущаяся у Джен за спиной. Это Майк. Между глупостью и безумием я выбираю второе и решительно подхожу к нему.

– Привет, Майк, – бодро говорю я.

Он едва не подскакивает и поворачивается ко мне. Все его тело напряжено как взведенная пружина.

– А? Что тебе нужно? – лает он.

– Ой, извини, ничего-ничего. – Я улыбаюсь и испытующе смотрю на него. – Я просто хотела выразить соболезнования по поводу твоей жены. Не хочет в церковь ходить – вот ведь беда какая… Она придет на следующей неделе?

– Придет. – Майк скрипит зубами. Он крепко держит руки по швам, сжав кулаки.

– О, это здорово! Действительно, здорово. Слушай, если ты не возражаешь, я свяжусь с ней сегодня днем? Как насчет этого? Нам есть о чем поговорить, и я подумала…

– Возражаю. Эта сука тебя в гости не ждет. Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. Пошла прочь! Драная шлюха!

Я не уверена, что означает последнее слово, но общую картину поняла.

– Ладно-ладно, ухожу-ухожу, – напряженно отвечаю я. Будь у меня еще несколько дней с жимом лежа и силовыми упражнениями, я бы попробовала потягаться с ним. Но не сейчас. Еще рано.

Я поворачиваюсь и иду к Сэму. Он не разговаривает, когда я его обнимаю – может, это и хорошо, потому что я не доверяю своему такту, особенно когда мы находимся в общественном месте и сбежать некуда. Мое сердце колотится, меня тошнит от подавленного гнева и стыда. Муж обращается с Касс как с пленницей. Меня публично высмеивают, и я наживаю себе врагов лишь за то, что пытаюсь сохранить какое-никакое чувство собственной идентичности. Вся эта социальная среда настроена так, чтобы в ней друг рано или поздно предал друга… а за ее пределами рыщут те, кто хочет меня убить. Возможно, не только за ее пределами; в самой среде – тоже. И если я не буду вести себя терпеливо и сдержанно, рано или поздно они меня сцапают.

6. Меч

После церкви мы идем домой. В воскресенье Сэму не нужно работать, так что он садится смотреть телевизор. Я хочу повозиться в гараже. Это шаткое строение, примыкающее к дому с одной стороны, с большими воротами спереди. Внутри есть верстак, и неписи из хозяйственного магазина установили здесь все оборудование, которое я приобрела вчера. Я повозилась со стойкой для дрели, почитала руководство по сварке. Затем спустилась вниз и протестировала стиральную машину, злорадно воображая, что это пыточное устройство, в которое запихнули Джен и Энджи. Мысленный образ огромной окровавленной фрикадельки из их орточеловеческих оболочек бодрит, и я чувствую себя готовой к более трудным вызовам.

Итак, пора проведать Сэма.

Он в гостиной, тупо смотрит на экран телевизора с выключенным звуком. Я сажусь рядом с ним, а он почти ничего не замечает.

– Что случилось? – дознаюсь я.

– Да вот… – Сэм качает головой, безгласный и несчастный.