Оранжерейный цветок (ЛП)

Я хватаю его бутылку и делаю глоток воды. Затем вытираю капли футболкой.

— Я добр к тебе лишь потому, что ты носишь мое снаряжение, когда мы взбираемся вместе. Ну и еще ты взбираешься первым. Так что если я тебя разозлю, ты развернешься и перережешь мою веревку нахрен.

Салли фыркает: — Верно. Но я не верю ни единому твоему слову.

— Почему? — серьезно спрашиваю я. — Это ты оберегаешь меня от гребаного падения.

— Ага, уверен, что я единственный занимаю эту позицию. Вне зависимости — взбираешься ли ты на гору или нет. Я знаю, ты прошел через кучу дерьма со своим братом, но ты все еще находишь время для других людей и этого вида спорта, — мой друг имеет в виду, что я могу найти время и для встречи с ним.

Я киваю.

— Да, — говорю я, не зная, что ещё на это ответить.

— Помню тот день, мы были в Ланкастере, когда ты рассказал мне, что у тебя есть брат, — он качает головой. — Кажется, это было так давно.

Мой взгляд мрачнеет при воспоминании того дня. Тогда я был чертовски зол, чтобы взбираться на гору. Но в то же время, именно в этот день я открылся Салли и рассказал о своей семье. Мой рассказ был совсем не любезным. Я кричал, я орал. И мой друг из летнего лагеря — единственный, кто услышал боль в моем голосе.

— Я называл его гребаным ублюдком.

Салли бросает на меня взгляд: — Тебе было всего пятнадцать. Ты был очень зол, — он пожимает плечами, словно в этом нет ничего плохого. — Имеет значение лишь то, что ты делаешь сейчас. Совершать ошибки и потом их исправлять — в этом и заключается жизнь.

— Сал, если мы совершим ошибку на горе, мы умрем.

— Я тут метафорами сыплю, а ты воспринимаешь все буквально и говоришь такие вещи в лоб, — он качает головой и смотрит на меня с притворным неодобрением. И тут он поднимает торт, делая вид, что собирается размазать его мне по лицу. И вот так просто мы переключаемся со сложной темы. Наша дружба — самые легкие отношения из всех.

— Только попробуй, Салли, и я сброшу тебя с этой чертовой скалы, — мы сидим на краю, так что если мы начнем бороться друг с другом, мы быстро упадем.

— Я собирался просто предложить взять этот кусок для Дэйзи, — он снова макает палец в глазурь и слизывает ее. — Никогда в жизни не видел девушку, которая просто тает при виде торта.

Как-то раз я взял Дэйзи с собой в зал, чтобы научить ее скалолазанию. Салли тоже был там, подрабатывая инструктором для двух десятилеток. Я бы никогда не смог работать полный рабочий день, как он. Я слишком грубо отвечаю, когда люди не выкладываются на все сто гребаных процентов, что в целом не должно вызывать удивления. После своей смены Салли пошел с нами в кафе, где Дэйзи съела целых три куска шоколадного торта.

— Она сейчас не в Филадельфии, — говорю я ему. Он не следит за новостями и сплетнями, поэтому не знает, что она уехала на Неделю моды. — Дэйзи не ела сладкое практически весь месяц. Она бы пустила слюнки, если бы ты помахал тортом перед ее лицом.

— Оуу, — отвечает он. — Бедная девочка. А где она?

— На показе в Париже.

Салли свистит в ответ.

— Она всегда занята, правда? — он бросает на меня ещё один взгляд, в этот раз улыбка заполняет все его лицо.

— Чего? — огрызаюсь я.

Он пожимает плечами: — Между вами что-то есть. Не такое милое, как у нас с Хайди, но знаешь, и у вас такое будет.

— Ничего между нами нет, — отвечаю я.

Он меня игнорирует: — Не забудь пригласить меня на свадьбу, ладно? Мне не обязательно быть шафером, но рассчитываю присутствовать на свадебных фотографиях. Я не против испортить все фотографии смешными рожицами.

— Отвали, — таков мой ответ.

Он прикасается к груди: — И я тебя люблю.

В моем кармане вибрирует телефон. Я достаю его и смотрю, кто мне звонит.

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Салли заглядывает мне через плечо: — Думаешь, она слышала, что мы говорили о ней?

— Я бы не удивился.

— Ты говоришь громче меня, — быстро говорит он, зная к чему я клоню.

— Мне нужно ответить.

— Только не будь с ней слишком серьёзен. Девушка молода и впечатлительна.

Я встаю, чтобы ответить на звонок, одновременно показывая ему фак. На что мой друг только смеётся.

Нажимаю «ответить» и иду дальше по вершине скалы. Она плоская, и здесь всегда собираются люди, чтобы затем спуститься вниз. Их разговоры раздаются эхом по карьеру. Смотрю на часы.

Восемь утра здесь. Два ночи там.

На линии раздаётся щелчок, затем звонок обрывается. Я хмурюсь и смотрю на телефон. Она блять сбросила трубку? Может она случайно набрала? Звоню ей.

На этот раз я слышу автоответчик: «Привет, это Дэйзи. Не Дак, не Дьюк. Точно не Бьюкенен. Я Кэллоуэй. Если вы не ошиблись номером, то оставьте своё имя после сигнала. И когда я вернусь с Луны, я вам перезвоню. Не ждите. Может занять какое-то время». БИИП.

— Перезвони мне или напиши, что с тобой все в порядке, — кратко говорю я и кладу трубку.

Я собираюсь вернуться к Салли, как мой телефон снова звонит. Она ведёт себя чертовски странно.

— Эй, что происходит?

Дэйзи шмыгает и пытается что-то сказать, но ее голос дрожит.

Она плачет.

Моя грудь сжимается: — Блять. Дэйзи, что случилось?