Оранжерейный цветок (ЛП)

— Я ценю твои попытки заставить её чувствовать себя комфортно, — говорит Ло таким тоном, будто он совсем не ценит это. — Но ради всего святого, она пишет мне, чтобы я объяснил ей, что такое публичный секс, — он качает головой, опускает взгляд на свой телефон и читает её сообщение. — Считается ли секс в палатке публичным сексом, если палатка принадлежит нам? Потому что некоторые люди живут в палатках. Поэтому в таком случае палатка является домом, а дом — это не общественное место, а частное. Поэтому секс в палатке это частный секс.

Коннор очень старается не издать ни звука (по крайней мере, мне кажется, что это он и делает), но в итоге разражается смехом.

— Я знаю, — говорит Ло. — Это безумие. Это как читать сообщение от кого-то, кто пытается убедить тебя, что кокаин это не наркотик.

— И с чего ты взял, что это моя, блять, вина?

Ло поднимает брови.

— Потому что я сказал ей, что это публичный секс, и она тут же ответила: У Райка было много публичного секса. Может, он сексуально зависимый, — он поднимает на меня глаза. — А потом у нас был долгий, мать его, разговор о вашей с ней беседе.

Дэйзи смотрит на меня с ухмылкой.

— Тебе нравится публичный секс? Типа в продуктовых магазинах?

— Да, прямо перед гребаными дынями и продуктами, — говорю я.

— Я предпочитаю делать это перед выпечкой. Шоколадные крошки. Готовые смеси для тортов.

Её улыбка растет.

Ло смотрит между нами.

— Нет, — говорит он резко. — Даже не думай об этом, — его взгляд падает на Дэйзи. — И не занимайся сексом на людях. Это чертовски мерзко.

— Эй, — вклиниваюсь я. — Пусть делает, что хочет.

— Да, конечно, пусть тебя арестуют, Дэйз, — говорит ей Ло. — Или ещё лучше, трахнись в продуктовом магазине, а потом какой-нибудь кассир будет подглядывать из соседнего отдела и снимет тебя на свой мобильник. Отличная история, которую можно рассказать всему миру.

Я ожидаю от неё очередного саркастического комментария, но вместо этого её лицо становится серьезным.

— Ты думаешь, это мерзко, что у Лили был публичный секс?

Лицо Ло искажается, и он начинает качать головой.

— Конечно, нет. Она не мерзкая.

— Но если это была бы я, это было бы мерзко, — говорит Дэйзи, касаясь своей груди. Непонимание морщит её лоб.

Я бросаю взгляд на Ло. Он только что это и сказал.

— Я не это имел в виду, — говорит Ло, морщась. — Ты просто… ты это ты, Дэйз. Ты молода.

— У Лили был секс на колесе обозрения, когда ей было восемнадцать, — холодно опровергаю я. — Не делай из этого возрастной вопрос. Скажи гребаную правду, Ло. Тебе было бы мерзко думать о том, что Дэйзи занималась сексом. Неважно, где, блядь, это бы произошло.

— Всё в порядке, ребята, — быстро говорит Дэйзи, — простите, что я подняла эту тему.

Она отстраняется к окну, её лицо окутывает чувство вины за то, что она спровоцировала новую конфронтацию между мной и моим братом. Но, честно говоря, всё, что она скажет, будет злить Ло. Он просто такой, какой есть.

Ло смотрит на меня долгим взглядом.

— Просто в следующий раз будь осторожнее с Лил. Ты, разглагольствующий и восторгающийся тем, что потерял свою гребаную девственность на поле для гольфа, не помогаешь. Она захочет попробовать, и я должен буду сказать ей нет.

— Вы не можете даже один раз сделать это за пределами спальни? Я думал, ей лучше, — говорю я.

— Она не может просить об этом, — говорит мне Ло. — А она начинает просить. Ты видишь здесь цикл?

— Да.

Он не получает секса. Но я знаю, что дело не только в этом. Он волнуется о ней. И всегда волновался.

— Кто запер окна? — внезапно спрашивает Дэйзи.

Я оглядываюсь и вижу, как она щелкает кнопкой на дверной ручке, но ничего не происходит. Дэйз не может сидеть спокойно дольше тридцати долбаных минут. Посади её в джип на час, и она высунет из окна голову, руку, ноги и, в конце концов, всё тело. Ло уже три или четыре раза приходилось усаживать её обратно на кожаное сиденье.

Я придвигаюсь ближе к ней.

— Я, — говорит Коннор. — Я не получу свой первый штраф, потому что Райк не может сдерживать своего щеночка.

— Эй, — вмешивается Ло. Я хмурюсь. Он собирается заступиться за меня? — Не надо называть Дэйзи его кем-либо.

Я закатываю глаза.

— Просто открой гребаное окно, Коннор.

— Нет, всё в порядке, — говорит Дэйзи, придвигаясь ближе ко мне. — Я не хочу, чтобы у кого-то были неприятности.

Она заправляет свои длинные светлые волосы за ухо, и её нога касается моей. Синяки исчезли, и сегодня утром врач из Огайо снял ей швы. Рана на щеке срослась, но покраснела.

Тем не менее, она выглядит в десять раз лучше, чем раньше. Я распускаю её волосы, собранные в пучок, и игриво путаю пряди. Они ложатся на её голове спутанные, вьющиеся, как будто она встала с постели или бежала по лесу.