Оранжевая рубашка смертника

Ларкин снова повел пулеметом и дал несколько очередей влево по направлению движения. Котов оглянулся. Сзади еще два БМП выскочили на шоссе и понеслись следом, расстреливая боевиков. Одна машина вдруг вздрогнула, окуталась дымом и сползла в кювет. Котов поморщился. Поспешили… Хорошо еще, что нам удалось проскочить, подумал он. А сзади из развалин уже выползали два танка «Т-64» и, поводя длинными стволами, поползли по камням вдоль шоссе.

– Развилка, Макс! Не сбавляй скорости. Там чисто.

Несколько пуль ударили в кузов пикапа. Котов машинально отметил, что ни одной не свистнуло в воздухе. Это означало, что стреляющие взяли слишком низкий прицел, что машина движется быстрее, чем они целятся и спускают курок. Нормально, еще несколько минут, и в спецназовцев вообще перестанут стрелять. Не до этого им там будет, когда в дело вмешались еще два танка.

Он взглянул на наручные часы – двадцать минут с начала атаки, восемь минут от поворота дороги. Пора!

– Сова, выбирай участок для поворота. Сбрось скорость, – передал командир через коммуникатор.

– Вижу впереди съезд на грунтовую дорогу…

– Еще сбавь скорость, Сова. Можно, поворачивай. Держись пока грунтовки и общего направления на восток.

Пикап плавно съехал с асфальта, и Ларкин пошире расставил ноги у турели пулемета, стараясь удерживать равновесие. Савичев снова прибавил скорость, и машина понеслась, вибрируя усиленной подвеской. Ровный гул двигателя сливался с гулом колес по камням пустыни. Котов уселся поудобнее и достал навигатор. Зимин подсел ближе, посмотрел на экран и сказал:

– Хорошо, что в этом районе больше дорог указано. Помните, как под Алеппо выбирались на одной интуиции?

– Будем надеяться, что карта соответствует действительности, – согласился командир. – Километров через пятьдесят выберемся в холмистую местность, и придется сбросить скорость. Там много осыпей мелкого щебня и больших валунов. Очень неоднородный грунт.

– Мне кажется, если вот здесь, – Зимин показал пальцем на экран, – мы потом двинемся напрямик, то выиграем во времени. Объезжать – это раза в три длиннее получится. И неизвестно еще, насколько там лучше грунт. Может, рискнем и выскочим на трассу? Наденем снова платки, я буду за всех общаться со встречными-поперечными.

– Олег, не надо рисковать без необходимости, – убирая навигатор, возразил Котов. – Риск – дело исключительное, оправданное необходимостью, и всегда добровольный выбор и четкий расчет. Не надо в него играть, иначе это может стать скверной привычкой.

– Барс, впереди человек! – заорал Ларкин и развернул ствол пулемета.

– Едем или как? – спросил Савичев через коммуникатор. – Вам-то сверху лучше видно.

Котов вскочил на ноги и посмотрел поверх бронещитка вперед. Невысокая гряда, тянувшаяся справа вдоль грунтовой дороги, не вызывала никаких подозрений. И вот впереди на этой гряде вдруг возник человек, который то ли сидел на корточках, то ли на одном колене. Котов взял бинокль и приложил к глазам. Человек тоже смотрел на них в бинокль. И одет он был в военный камуфляж без знаков различия. Хорошо был виден жилет-разгрузка с карманами для автоматных магазинов и гранат.

– Поздно прятаться, – сказал Котов. – Сова, держи скорость в пределах 60 километров. Лимон, держи его на мушке, а ты, Зима, спрячь голову! Чем меньше европейских лиц он видит, тем лучше.

– Ни хрена себе! – взорвался вдруг эмоциями Ларкин и приник к прицелу.

Котов, отвернувшийся, было, за платком-арафаткой, снова выпрямился, но вмешиваться и отдавать приказы было уже поздно. Он отчетливо увидел, что на плече у незнакомца уже лежит труба армейского гранатомета. И Ларкин, увидевший опасность раньше других, отреагировал единственным ему доступным способом. Длинная пулеметная очередь гулко прорезала первозданную тишину пустыни. Там, где только что стоял на одном колене человек, взлетели в воздух фонтаны мелкого камня и пыли. Все это смешалось, превращалось в сплошное облако, в котором мелькали то нога в армейском ботинке, то зеленая труба гранатомета. Было ощущение, что пулеметной очередью человека просто отшвырнуло назад и покатило по камням, терзая в клочья его тело, одежду, снаряжение пулями калибра 12,7 миллиметра. Пулями, которые с легкостью рвут в клочья даже металл.

– Сова! – крикнул Котов, понимая, что этот человек не может быть одним-единственным. Это наверняка группа боевиков, прячущихся здесь по неизвестной причине, и ситуацию уже не изменить, ее можно только доводить до конца. – Сова, проходишь мимо и начинаешь выписывать кружева вокруг. Лимон, кроши всех! Зима, прикрываешь с автоматом их с кормы! А я прыгаю. Работаю индивидуально… Меня не зацепите!

Единственный, кто попытался открыть рот, чтобы остановить командира, был Зимин. Но он вовремя сообразил, что контрактники, воевавшие с Котовым уже больше трех месяцев в Сирии, да и вообще имевшие несравненно больше боевого опыта, чем лейтенант-переводчик, промолчали и восприняли все как должное. Надо, значит, надо. Приказ получен, надо его выполнять. Более того, они, кажется, посчитали выходку капитана вполне оправданной.