Оранжевая смута

– Скажите, пожалуйста, сколько вам надо заплатить, чтобы вы со своими министрами, со своим премьером убрались из страны и дали возможность украинскому народу жить свободно и свободно развиваться?

Президент покраснел, но не растерялся. Как обычно, пустился в длинные рассуждения о том, что он демократ, что нация без него зайдет в тупик, что русский язык снова начнет каждому украинцу дышать в спину, что бедным украинцам не видать членства в НАТО как своих ушей. И Крым потеряет Украина. Москали непременно отберут Крым, а потом поработят всю неньку Украину. Он напомнил о своих заслугах перед отечеством. Вот они, эти заслуги: запрет ведения делопроизводства на русском языке, ликвидация русского языка во всех украинских школах, памятник жертвам голодомора, памятники Степке Бандере, признание героизма воинов ОУН/УПА, стремление вступить в Евросоюз и НАТО. А что касается падения производства, остановки фабрик и заводов по всей стране и расцвета коррупции, так во всем этом москали виноваты, они не дают жить и развиваться неньке Украине.

Пресс-конференция длилась два с половиной часа. И ценность ее состояла в том, что президент еще раз, возможно, в последний, доказал свою духовную никчемность, что он – полное духовное ничтожество, которому волею рока удалось занять это кресло, наворовать миллиарды долларов, дабы обеспечить безбедное существование своей семье и своим родственникам до десятого колена.

Закончив конференцию в половине восьмого вечера, он, как ни в чем не бывало, сел в свой новенький «мерседес», который не так давно получил от грузинского президента, страдавшего нервными припадками, в обмен на стратегический бомбардировщик, дал команду своему водителю взять курс на дачу в Конче-Заспа. Там его ждала Катрин. Он застал ее зареванной.

– Ты что, Катенька? Брось ты! Это не украинские журналисты, это москали проклятые, а если они не по рождению москали, то по духу, и они связаны с российской разведкой. А я как был лидером нации, так им и остаюсь. И выборы в 2010 году я выиграю. Украина без меня не может существовать как независимое государство. Куда она без меня? Это же тупик. Это знает каждый гражданин, от министра до дворника. Мы с тобой хорошо провели кампанию по голодомору и даже прекрасный памятник возвели, он в копеечку, правда, обошелся, но зато на века. Меня даже стали называть Голодомор, и я горжусь этим. Скажи, кто бы мог, кроме меня, это сделать? Никто, никогда! А тут какой-то журналист. Да пусть он радуется, что может задать такой, прямо скажем, провокационный вопрос лидеру нации.

– Витя, дорогой, твои шаги не совсем обдуманные. Прямо перед твоим приездом мне звонили из Америки и давали нагоняй. Зачем ты называешь Юлю воровкой? Это и так все знают, но это слово не должно исходить из уст лидера нации. Вы же вместе шли к власти. Встреться с ней, выскажи ей все. А на людях…

– Так и она Бог знает что обо мне говорит. Потом этот газ. Какое она имеет право вмешиваться? Знаешь, сколько мы можем потерять на этом экспорте газа. Миллиарды долларов не попадут в наш карман. А что Юля аферистка и воровка, так это давно известно. Еще во время великой оранжевой революции, оказавшей огромное влияние на дальнейшее развитие человечества, меня спрашивали: Виктор Писоевич, почему с вами рядом находится воровка? Я тогда пожимал плечами, я не знал, что отвечать. Она хочет выпихнуть меня из президентского кресла. А ты представляешь, что будет с Украиной, если ей удастся это сделать? Да нас москали снова поработят, снова начнется голодомор, а памятник, который мы возвели за восемьсот миллионов долларов, снесут у нас на глазах. Это она меня отравила, я бы ее посадил, да не знаю, как это сделать.

39

Незадолго до выборов президента Вопиющенко решил обратиться к народу через Верховную Раду. Он выступил в парламенте с посланием к народу. Это было его последнее выступление перед нацией, лидером которой, вопреки абсолютному большинству граждан, он себя по-прежнему считал.

Как ни в чем не бывало, хорошо одетый, с оштукатуренным белым лицом, в десять утра он уже сидел, самодовольно улыбаясь, в президентской ложе и философски, с высоты ложи, оценивал непокорных депутатов. Зал был практически заполнен до отказа депутатами всех фракций, в лоджиях балкона Юля со своими министрами, послы иностранных государств, работники суда и прокуратуры всех уровней и неимоверное количество журналистов. Мертвая тишина. Жадные, злые, любопытные и добрые глаза устремлены в одну точку. Эта точка – он, президент великой европейской нации. Ну как тут не проникнуться гордостью? Пусть эти злые депутаты поодиночке кряхтят о его отставке, каких-то там досрочных парламентских выборах, – все это гроша ломаного не стоит. Вот они все сидят, в рот воды набрав, и смотрят на него, как на изображение Иисуса Христа.