Оранжевая смута

– Кацо, у меня два новеньких «мерседеса» для тебя припасены, – произнес Сукаашвили и расхохотался. – Ты мне один самолет бомбардировщик, а я тэбэ два «мерседеса». Срочно приезжай.

– Но… – в нерешительности сказал Виктор Писоевич и почесал затылок. – Я так быстро не могу. Мне надо поставить в известность посла США, а к нему дозвониться проблема. Если это возможно, подожди до завтра. Завтра пятница. В Киев я могу вернуться в понедельник. У меня запланировано совещание Совета национальной безопасности. И это как раз кстати: то, что мы обговорим относительно моего северного соседа, я смогу вынести на это совещание. Там, конечно же, будут дополнительные предложения. Мой Совет состоит в основном из галичан, а это люди – во! Таких даже у тебя нет.

– А ты подари мне несколько персон, мэнэ тоже советники нужны. Твои советники ненавидят Россию, и мои будут ненавидэт.

– Это обговорим при встрече.

– Согласэн. Давай, вперед. Жду.

Вопиющенко засобирался в путь. Уже к вечеру того же дня все было готово к вылету, и тут ему доложили, что приземлился транспортный самолет из Тбилиси с секретным грузом. Пришлось тайно на своей старой колымаге мчаться в аэропорт, дабы дать добро на распаковку секретного груза.

Уже через сорок минут президент был на месте и, находясь на расстоянии трехсот метров от груза, мало ли что могло случиться, дал согласие на распаковку, а когда увидел два новеньких «мерседеса» черного цвета, стал аплодировать и улыбаться. И эта улыбка была щедрее и продолжительнее, чем во время второй инаугурации на пост президента. Он тут же сел за руль, своему водителю приказал сесть за руль второго «мерседеса» и следовать за ним на дачу в Конче-Заспа.

– А эту машину? – спросил водитель.

– Оставь ее. Я прикажу министру культуры сдать ее в музей на вечное хранение. Пусть первая машина первого лидера нации хранится для потомков.

В пятницу в четырнадцать часов Виктор Писоевич уже сидел рядом с Сукаашвили и изрядно кряхтел в его объятиях.

Он вздохнул полной грудью и запел: «Кохайтеся, черноброви, та не с москалями».

– Какой хороший песня. Надо перевести этот песня на грузинский, – воскликнул Сукаашвили и похлопал Писоевича по плечу. – Если народу Грузии понравится твой песня, я прикажу сделать его гимном Грузии. Эта песня ты написал?

– Слова написал мой сын, – покривил душой президент, – а музыку сочинил я.

– Харашо, очэн харашо. Давай сдэлаем твой сын зять Грузия.

– Как Грибоедова? – спросил Виктор Писоевич.

– Грибоедов нэт, я скоро прикажу убрать Грибоедов из Тбилисо, пуст его памятник забирают… как ты их называешь…

– Москали…

– Вот-вот, – похлопал Сукаашвили Вопиющенко по плечу.

Наконец начались переговоры по поставке оружия в Грузию, которая должна во что бы то ни стало проучить Россию за ее вмешательство в кавказские дела и навсегда покинуть Абхазию, Южную и Северную Осетию.

– План изгнания русских с Кавказа согласован с нашим спонсором, США, – начал Сукаашвили, – Мало того, он утвержден там. Сам президент Пеньбуш кивал головой в знак согласия, хоть его подпись и не стоит в конце этого исторического документа. Что мне от тэбя нужно? Пушка, как это… Нэ могу вспомнить.

– Система залпового огня, – подсказал Виктор Писоевич. – Ракеты.

– А, вспомнил – ракеты, много ракеты. Спасибо, кацо. Ти умный мужик. Этот система мнэ нужен как воздух. Дальше – танки, снаряды, автоматы, самоходные орудия, пулеметы, мины и остальной военный снаряжений. Но ты знаешь: Грузия нищая страна. У нас нэт денег. Мне, как президэнту, платят американцы. Все члены правительства и моей администрации живут на зарплату американцев. А куда дэнэшся? Прогоним русских с Кавказа, тогда начнем зарабатывать сами. Ты мне поможешь построить военные заводы, Иран обещает снабжать газом и нефтью. Тогда России покажем дулю. И ты, и я. Но сначала их надо проучить как следует. Два «мерседеса» – один самолет, тонна мандарин – один танк, но и тебе на строительство дача два миллиарда доллар. По рукам?

Вопиющенко вначале кивал головой в знак согласия, а потом подумал, что столько мандаринов ему не надо, да и Катрин этого не одобрит. А если узнает Юля – катастрофа, она тут же растреплет по всем телеканалам.

– По рукам? – снова спросил Сукаашвили.

– Я так не могу. У меня парламент… у меня оппозиция… у меня Юля, мой самый заклятый и самый опасный враг. Я ее уже убирал один раз, так она пролезла вторично… путем обмана, лести, лжи, она у меня вот здесь сидит. – Виктор Писоевич показал на горло. – Я миллион отдам, если ты ее уберешь.

– Кто тэбэ еще мешает, москали?

– И они тоже. Я мог бы дать, вернее, продать тебе военную технику в десять раз дешевле… только чтобы никто не знал, и Юля в особенности.

– Все понял. Я все сдэлаю, чтоб так и было.

– Когда ты начнешь военные действия против России?

– Как только подготовлюсь. Американские инструкторы скоро прибудут к нам, ты в течение один месяц поставишь мне военный тэхника и инструкторов по системе залпового огня.