Оранжевая смута

– Саша, запомни, – сказала Юлия. – Я сделаю так, что Вопиющенко некуда будет деваться и он вынужден будет назначить меня премьером снова.

36

Юля отвела две недели на переживания по случаю отставки, а потом начала активно действовать. Она, конечно же, обладала определенными достоинствами. Могла часами говорить у микрофона, не пользуясь конспектом. Речь у нее грамотная, эмоциональная, но какая-то такая, от которой начинала голова болеть: слушаешь ее и думаешь – да черт с тобой, пусть будет так, как ты скажешь. Что-то ленинское присутствовало в ее речах. Даже депутаты к концу ее длинного, эмоционального, хоть и пустого по существу выступления, кивали головами в знак согласия, а что касается простых людей, то они, нищие и голодные, верили ей и считали ее своим лучшим премьером.

Чутье подсказывало ей: не надо выступать каждый день, дважды в день, трижды в день, дабы не прослыть пустомелей, ведь одно выступление было похоже на последующее, как две капли воды. Это трудно было уловить с первого раза, да и не каждому это удавалось. Но страна большая, избирателей много – дважды выступать перед одной и той же аудиторией не приходилось. Говорильня без конца и края – ее несомненно первое достоинство.

Далее. Бесстыдная ложь, так похожая на правду. Никто так правдиво не лгал, как Юля, никто так последовательно и так убедительно не ставил все с ног на голову, как Юля. И третье достоинство или преимущество перед другими политиками – это умение держаться королевой в обществе сытых, самодовольных мужчин, которые всегда пожирали ее глазами. Она тратила огромные средства на платья, макияж, косметику, фитнес: она не ленилась слетать в Париж на примерку платья или костюма и выкладывала по сто тысяч долларов, приобретая новые наряды. У нее был свой модельер в Париже, своя парикмахерская в Лондоне и в Киеве. Парижский стилист ей удачно пристроил искусственную косу светлых волос, уложенных на голове венком. Она с гордостью носила этот венок, воображая себя римской богиней.

Можно с уверенностью сказать, что большинство депутатов, входивших в ее фракцию, были влюблены в нее и покорно сносили все обиды, унижения, оскорбления в свой адрес. Когда Юля отчитывала всех и каждого на заседании фракции или кого-то в отдельности, она становилась еще красивее и величественнее. Не зря ее прозвали Жанной д'Арк.

По истечении двух недель после отправки в отставку она приказала своим депутатам бойкотировать работу Верховной Рады, а затем и вовсе уйти в бессрочный отпуск.

Президент сначала долго чесал затылок, а затем стал дурно спать, боясь, как бы его не обвинили в развале демократической власти. Как же, Верховная Рада урезана почти наполовину. Пришлось осторожно позвать Юлю на индивидуальную беседу. Юля охотно согласилась.

– Я требую роспуска Верховной Рады и назначения новых парламентских выборов, – произнесла она довольно громко и беспардонно, сверкая бриллиантами стоимостью десять миллионов долларов. Эти бриллианты слепили глаза лидеру нации.

– И что это даст стране? – спросил он.

Юля сразу ответила, за словом в карман не лезла. Ее ответ продолжался сорок минут. Президент даже задремал было, а потом проснулся и понял, что она, чертовка, права. Именно так и следует поступить. Конечно же, партия Яндиковича потерпит сокрушительное поражение на выборах, а его партия достигнет недосягаемых высот, а если Юля укрепит свои позиции, то они объединятся, породнятся, как это всегда бывает в политике, и тогда две партии, партия Вопиющенко и партия Юлии Болтушенко, составят конституционное большинство, то есть больше трехсот голосов. Можно будет запретить русский язык на всей территории Украины, поставить памятники Бандере и жертвам голодомора во всех городах, а потом вместе грохнуться в этот злополучный, но сытый Евросоюз.

– Согласен, – президент выдавил из себя роковую историческую фразу.

– Сейчас же подпиши указ о роспуске парламента и о назначении даты новых выборов, – потребовала Юля.

– Но я… должен подумать… как это грамотно сочинить, – виновато произнес Вопиющенко.

– Его текст уже составлен, вот он, тебе остается только подмахнуть. Ознакомься и подпиши. И дело с концом.

Виктор Писоевич дрожащей рукой поднес бумагу к глазам, быстро пробежал текст и поставил свою подпись.

– Вот теперь ты настоящий мужик, – сказала Юля, вставая. – Ах, да, копии соответствующие сделай. Мне нужна копия, в Верховную Раду, в секретариат и один твоей клуше Катрин, – добавила она и расхохоталась.

Виктор Писоевич и злился на нее, и думал о том, что она прекрасна. Змея, но красива.

– Да, ты, чертовка, как всегда права. Гляжу я на тебя и думаю: как так могло случиться, что наши пути разошлись. Бывает ли возврат к прошлому?

– Бывает, бывает, – сказала красотка, хватая копию указа и ускоренным шагом направляясь к выходу.

На радостях уже в десять вечера Юлия собрала членов своей фракции, зачитала указ о роспуске парламента и дала всем задание всю ночь сидеть над составлением предвыборной программы.