Оранжевое вино

Зубаридзе в отчаянии посмотрел на Тамару. Та тоже молчала.

– Илиа, дружище, не принимай это близко к сердцу, – снисходительно сказал ему Золотарев. – Ну, какой из тебя винодел? Лучше бы ты вспомнил о первой своей профессии.

– Вот уж не надо! – взвизгнула старуха. – Душегуб! Палач!

– Бабушка, перестань! – взмолилась Лолита.

– Не затыкай мне рот! А то я не знаю, ради кого ты так вырядилась! Все старое забыть не можешь?

– А давайте танцевать! – попыталась сбить пламя Алла. – Илиа, можно музыку?

– Конечно, можно! – ответил за хозяина Резо, белозубо улыбаясь, и тут же вскочил. – Прошу, – он протянул Алле руку.

По его сигналу один из официантов включил музыку. Более неудачного выбора трудно было себе представить. Александр Розенбаум хрипловатым голосом затянул свой знаменитый «Вальс-бостон». Песня об осени, когда на дворе цветущая весна, да еще такое старье даже по меркам заказавшей музыку Аллы, всех невольно напрягла.

– Кто, интересно, подбирал репертуар? – хмыкнул Золотарев. – Илиа, а можно что-нибудь массовое, народное? Попсу какую-нибудь, из нынешних хитов. А не то у меня чувство, будто ты вместе со своим хозяйством застрял в прошлом веке.

– Я не разбираюсь в музыке, – обиженно сказал Зубаридзе. – Да, этот диск у меня давно, я привез его из… – он запнулся, – … когда… в общем, привез.

Инна поняла, что если не сменить тему, все переругаются, и посмотрела на Золотарева. Тот задумчиво мял в руке салфетку. «Вроде бы, не белый танец, – подумала Инна. – Неловко самой его приглашать».

– Идем? – Лолита, перегнувшись через стол, в упор смотрела на Золотарева.

И тут Инна увидела, что он испугался. Взгляд у него сделался затравленным, рука судорожно сжала салфетку, так что она превратилась в комок. Но Лолита не отступала:

– Что же ты?

Игорь резко встал, отшвырнув салфетку:

– Ну, идем.

Поднялся парень красноволосой девушки, протянув ей руку. Вскочил немец, видимо, сообразив, что к чему. Из мужчин за столом остался только Зубаридзе, с искаженным от боли лицом смотрящий на бокал с янтарным вином. Инне стало его жалко.

Она подошла к Зубаридзе и мягко тронула его за плечо:

– Илиа, идемте танцевать? Если, конечно, ваша жена не возражает.

Тамара молча пожала плечами. Она, не отрываясь, смотрела на девушку в алом с блестками платье в объятиях ресторатора.

– А девчонка-то выросла, – вдруг сказала Тамара. – От нее уже не так просто отделаться.

Сказала она это в никуда, но Инна прекрасно поняла, кого имеет в виду Тамара. Золотарев, в которого жадно, будто алкоголик в стакан с вином, вцепилась Лолита, растерял всю свою уверенность. А она смотрела на него так, будто собиралась осушить до дна.

– Вас никто не хотел обидеть, Илиа, – попыталась Инна привести в чувство Зубаридзе.

– Ошибаетесь, – криво усмехнулся тот. – Именно этого они и хотели. Втоптать меня в грязь. Но я не виноват! Клянусь вам, я не виноват! Был суд! Меня оправдали!

– Вас судили? За что? – растерялась Инна. – Вы и в самом деле здесь прячетесь? – накинулась она с вопросами на Зубаридзе, который резко замолчал. – От кого? Что вы сделали? Кто все эти люди?

И вдруг Зубаридзе бессильно повис на ее руках. Инна не ожидала, что мужчина может быть таким слабым. И таким тяжелым. И растерялась.

– Что с вами, Илиа? Вам плохо? – она изо всех сил пыталась его удержать.

– Ничего… Сейчас пройдет… – Зубаридзе выпрямился. – Здесь гости… Клиенты… Я так старался… А мой бизнес… Похоже, он скоро рухнет… Ничего не помогло… Ничего…

Он говорил через силу, будто бредил. Инна осторожно, стараясь не привлекать внимания гостей, повела Илию к столу. Зубаридзе шел неверной походкой, словно слепой, тяжело опираясь на Инну, чуть ли не висел на ней. Она хотела позвать Тамару, но та куда-то исчезла. Инне некогда было смотреть по сторонам. Она видела, что Зубаридзе плохо. То ли он так расстроился из-за того, что гости не оценили его вино, то ли чем-то отравился. У него, судя по походке, проблемы со зрением. Инна побоялась, что винодела вырвет на ее парадное платье. Интересно, здесь есть врач?

– Выпейте воды, – сказала она, когда Зубаридзе рухнул на стул, и сама налила ему «Боржоми». Винодел судорожно схватил стакан с водой. Он пил и покрывался потом. Меж тем в гостиной было прохладно.

– Не стоит так расстраиваться из-за вина, – продолжала утешать его Инна, озираясь по сторонам: где же его жена?

Она так увлеклась спасением хозяина шато, что не обращала внимания на то, чем занимаются остальные гости. Поэтому скандал, полыхнувший в красной гостиной, как в раскаленном очаге, в который упала зажженная спичка, застал Инну врасплох.

– Отойди от него! – истерически завопила старуха, пытаясь оттащить Лолиту от Золотарева.

– Бабушка, перестань! – отбивалась та.

– Мы немедленно уезжаем!

– Наш самолет только в воскресенье!

– Агриппина Викентьевна, прекратите! – Игорь тоже пытался отцепить от себя упирающуюся Лолиту. – Я сам уеду!

– Нет! – закричала та. – Никуда ты не уедешь! Я так долго тебя искала!

Немец, крепко прижав к себе хорошенькую жену, о чем-то допытывался у нее на родном языке.