Оранжевый туман

Люба не стала спрашивать, чем именно, и с кем он встречался, пока она ездила домой, рассудив, что захочет — расскажет сам.

Значит, у Виталика были какие-то дела, которыми он не считал нужным делиться, и девушка не стала расспрашивать.

Люба слишком берегла свои чувства к Виталику, чтобы посметь даже в мыслях унизить их пошлой ревностью.

Он начал разговор сам.

— Люба, — сказал он, — мне нужны деньги. Разумеется, в долг. Но на несколько месяцев.

— Много? — спросила она.

В ответ он назвал сумму, составлявшую его двух-трёхмесячный заработок.

Девушка задумалась.

— Может, с ребятами поговорить? — предложила она.

— Нет, — оборвал Виталик, — ребята — это отдельно… Столько, сколько я сказал — это лично от меня… Лично мне. Надо найти. Потом всё верну, — короткие рубленые фразы выдавали его волнение.

— Хорошо, — кивнула Люба. — Я поговорю с родителями. Если так надо — соберём в ближайшие дни…

— Поговори, пожалуйста, — попросил Виталик, стараясь смягчать тон, — действительно, очень нужно.

— После майских? — уточнила она.

— Будет лучше даже между праздниками, — Виталик явно спешил.

— Я постараюсь. Не обещаю, но очень постараюсь.

В устах Любы это означало — я сделаю.

* * *

А Первое мая приближалось, и система координат оппозиции строилась так, что, независимо от текущих событий, такие даты, как Первое мая или Седьмое ноября, были отправными пунктами, разделявшими монотонное течение жизни и дававшими точки отсчёта.

А Первое мая приближалось, и это было особенно важно для Виталика, встретившего за решёткой предыдущее Первое мая, как и свой двадцать второй день рождения.

За полчаса до объявленного времени сбора «великолепная четвёрка» собралась на станции метро «Шаболовская», находившейся на расстоянии одной станции метро в сторону от центра от «Октябрьской», но там можно было спокойно встретиться, там не толпился народ и милиция не гнала людей с платформы и не кричала в мегафоны: «Граждане, проходите к выходу!»

Уже на подходе к Октябрьской площади Виталика охватило странное волнение, как будто это была первая в его жизни первомайская демонстрация.

Впервые ему не нужно было строиться в квадратную «коробку» Молодёжного Альянса, и, выйдя на поверхность из радиальной станции метро, друзья прошли до памятника Ленину и встали в хвост колонны, вместе с представителями многочисленных небольших организаций и отдельными активистами, не относившимися ни к одной из структур.

Где-то далеко впереди строились активисты Молодёжного Альянса во главе с Маркиным — активно сотрудничая с либералами, он не оставлял и демонстраций красного спектра. Хотя на этот же вечер у Сергея и его союзников была назначена альтернативная манифестация в районе ВДНХ.

Во время митинга на Театральной площади Димка предложил товарищам посмотреть на это шоу, и они были не против.

Андрей, помявшись несколько секунд, спросил:

— Никто не будет возражать, если с нами пойдёт Марина? — он вопросительно посмотрел в первую очередь на Виталика, справедливо полагая, что если у кого-то и будут возражения, то прежде всего у Нецветова.

Но у него этот вопрос вызвал не протест, а скорее удивление.

— Пускай идёт, — ответил он, пожимая плечами.

— Ты не в претензии, если я с Мариной буду общаться? — ещё раз уточнил друг на всякий случай, когда Люба отошла на несколько метров взглянуть на книжные развалы.

— Да мне всё равно, — отозвался Виталик, не кривя душой, — мы давно расстались, я не испытываю по этому поводу никаких эмоций. Выбор товарища был ему не вполне понятен, Андрей прекрасно знал, как в своё время поступила Марина с Виталиком, но, в конце концов, это было личное дело Кузнецова и его не касалось.

…Участники вечернего мероприятия собирались около пяти вечера возле выхода из метро «ВДНХ». Дальше у них планировалось шествие по улице Академика Королёва до телецентра Останкино — этот маршрут был знаком Виталику по ежегодным мероприятиям двадцать второго июня и третьего октября.

Примерно без двадцати пять они были на месте.

Марина присоединилась к ним сразу после митинга. Виталик сначала не знал, как ему с ней себя вести, но принял её линию — делать вид, что всё, что между ними было, осталось в далёком прошлом и поросло травой. Это было давно и неправда. На дворе две тысячи седьмой, Виталик теперь с Любой, а Марина с Андреем.

Когда они поднимались по длинному эскалатору, Люба, стоявшая на ступеньку выше, наклонилась к его уху и прошептала:

— Деньги будут пятого.

Нецветов едва заметно кивнул.

— Что там шепчетесь? — слегка усмехнулся Димка.

— Да мы о своём, — быстро ответила Люба и сразу перевела тему, — все в курсе, чем знаменит этот эскалатор?

Андрей и Марина, в отличие от остальных, не знали.