"Орчонок" (СИ)

- Не нравится мне это, – сказал Орикон.

- Мне тоже, – согласился Лайо, недовольно передергивая плечами: бельчонок явно вознамерился устроить на его спине гнездо. – Можно подумать, самое безопасное место в округе именно под моим плащом.

- Вполне, – ухмыльнулся Раймондил. – Зверушка явно поняла, что из нас троих только ты способен плюнуть на нее и не выбрасывать вон, хотя и ворчишь при этом, как распоследний орк.

- Говорите тише, – Орикон выглядел настороженным. – Я чувствую рядом что-то очень нехорошее. Темное, холодное.

- Где? – коротко переспросил Раймондил.

Орикон неопределенно махнул рукой вперед, туда, где у подножий гор стояла скрытая лесами и умелыми чарами крепость. По-хорошему, следовало бы повернуть в другую сторону, сделать крюк, завернуть в Химринг и переночевать там – гибельное блуждало в округе, непонятное. Но у Раймондила был настолько расхрабрившийся вид, что Орикон про другой путь даже упоминать не стал. А с Андалайтэ и вовсе понятно – дама сердца в крепости, тут хоть огнем все гори, не заметит даже.

И друзья пошли домой, только держась тише и ступая осторожней. Было не темно, а как-то серо. Подтаявший снег на вид казался твердым, словно выточенным из гранита, деревья будто припорошило холодной сталью. Помрачневший вместе с природой Орикон достал меч. Раймондил покосился на друга и тоже потянул клинок из ножен. Безоружным остался только Лайо, тащивший в руках здоровенный букет.

Они вышли к кромке небольшого поля, которое летом сплошь зарастало маками и полынью. И – увидели, тут же упав за кусты, затаившись.

По полю медленно плыл серый всадник на огромном тощем жеребце, оставляя на снегу не примятые следы – черные воронки, словно выгоревшие до пепла. Висел, не шевелясь, длинный плащ, лицо было скрыто капюшоном. Тяжелое, сиплое дыхание нагоняло тоску, внутри что-то сжималось и леденело.

Орикон совсем побелел, стиснул меч, кажущийся совершенно бесполезным – разве возьмешь простым оружием эту неведомую жуть? Раймондил закусил губу и сдвинул брови – за версту видно, что боится, но убьет всякого, кто посмеет это предположить. Лайо передернулся. Ему, в отличие от друзей, страшно почти не было. Он не знал, что этого принято бояться. Совсем недавно перед подобными тварями следовало благоговеть.

- Терпеть его не могу.

- Вы встречались? – Орикон говорил одними губами, а в глазах стояло недосказанное: «…и ты до сих пор жив?!»

- Еще в детстве, в цитадели, – буднично пояснил Лайо. – Там много в библиотеке разного странного народу толкалось. У него под капюшоном голова лысая, как колено, на длиннющей шее. И глазищи круглые, белесые. Ходит, пыхтит, зубами цыкает. Как глянет – сразу муть какая-то накатывает, потом в себя приходишь, еще пару дней еле ползаешь и даже жрать не хочется.

- Знаешь, «орчонок», я все больше удивляюсь, как ты ухитрился там не только выжить, но и квенья выучить, – выдохнул Раймондил.

- И вкусного от него было не дождаться, – продолжил Лайо предаваться воспоминаниям ранней юности. – Я старался не попадаться ему на глаза. Это нетрудно, он на мелочь всякую внимания не обращает, если только нос к носу между полок столкне… – он осекся.

Справа, шагах в сорока от друзей, на поле, испуганно пятясь спиной вперед, вышла девушка в ярко-красном плаще. Ей тоже было не по себе, вот только опасность мерещилась в чащобе, куда Виле пристально вглядывалась, совершенно не замечая того, что стоит позади.

- Она же в лазарете должна быть, – шепнул Орикон.

- Должна, неугомонная! – бессильно сжал кулаки Раймондил. И тихим, хрипловатым от напряжения голосом позвал: – Виле, сюда-а-а…

Та вздрогнула, заозиралась и – замерла на месте, увидев всадника, который уже развернул коня в ее сторону. Упала в снег спрятанная под красным плащом маленькая корзинка, рассыпались какие-то темные стружки.

Раймондил оглянулся на друзей: Орикон недвижим от ужаса, даже в плену зимой он так не боялся. «Орчонок» о чем-то судорожно размышляет, наверняка пытается выдумать план, но не выходит, вот и начинает потихоньку паниковать.

А, была не была!..

- Девчонку в обиду не дадим, – обозначил Раймондил высокую цель. Встал в полный рост, взмахнул мечом и заорал: – За мной!!!

Оцепенение спало: и Лайо, и Орикон подхватили крик, вслед за товарищем выкатываясь из-за кустов. Чудище, уже приблизившееся к девушке вплотную, остановилось и обернулось к источнику звука. Виле по-прежнему стояла ни жива, ни мертва, даже не пытаясь убежать обратно в лес. Наверное, успела заглянуть под капюшон…

Раймондил первым оказался между всадником и девушкой, замахнулся, но так и не сумел ничего сделать. Чудовище протянуло к эльфу серую высохшую руку, задышало, зачмокало, и Раймондил ничком повалился в снег.

А Лайо только сейчас понял, что вместо оружия его руки сжимают злополучный букет, завернутый в холстину, а ножны остались в кустах, среди прочих вещей. Возможность рокировки уже, понятное дело, исключалась. Недолго думая, Лайо сдернул холстину и со всей силы хлестнул чудище букетом по вытянутой руке. А потом коня – по морде. И еще раз, и еще…