Орда встречного ветра

— Из двадцати ордийцев, отправившихся на Норску тридцать лет назад, тринадцать не вернулись. Для вас здесь это просто цифра, пропорция, процентное соотношение. Порою просто имена, знакомые по книгам. Для меня, для нас, для тех, кто выжил, без стыда, они были частью нас самих. Не братьями, нет. Не дочерьми, не сыновьями: вы в то время ничего конкретного для нас не представляли, ты в моем сердце больше ничем особым не был, Пьетро, теперь я могу это признать, — воспоминание о мальчугане, изрядно потрепанное временем, даже близко

222

не напоминало то, кем были для меня они. Моя семья, моя плоть, — Алк Сербель, Карпик, Подберски. Когда я вошел в Лофенскую излучину, то прекрасно понимал, зачем я здесь: я шел к Верхнему Пределу. Мы все этого хотели. Но три недели спустя я больше ничего не понимал и не хотел. Во мне не осталось ничего, ни единого чувства, белая душа. Наша Орда была мертва. По факту она еще существовала, в ней еще оставалось семь ордийцев, она могла продолжать контр. Но она была мертва.

< > Стоял запах влажной прерии, угля и холодного воздуха, спустившегося с вершин. Я поглубже устроилась в кресле, закутавшись по самый подбородок в шерстяной плед. Степп был на два сидения выше на том же стволе, не сказать, что успокоившийся.

— Итак, сегодня вы мирно восседаете в креслах нашего амфитеатра, вам меня не видно, но слышите вы меня хорошо. Вы 34-я Орда. И вы считаете себя лучшими из-за вашей скорости, ваших трех лет форы по отношению к нам. Потому что вы идете прямой трассой, потому что вы молоды, еще достаточно молоды. Но вот что я скажу вам на этот счет. Ваш переход через Вой-Врата, стоя, Паком, цепным блоком, — единственный в анналах контра. Ваша переправа через Лапсан — почти легенда. Вы пережили пять ярветров, если не ошибаюсь. Нам повезло наблюдать за вами изнутри целых четыре месяца, укрываясь за вашими спинами, оценить ваши опорные, испытать ваши спайки, вашу компактность в дельте, в капле, диаманте, конусе. И что, скажете вы? Да то, что вы действительно заслуживаете вашу неслыханную репутацию. Вы себе не представляете, сколько ожиданий на вас возлагается по всей линии Контра. И не только среди обычных подветренников. Мы получаем регулярные отчеты по ветрякам оси Беллини.

221

Мы приняли сотню проходящих Диагональщиков, весь Фреольский авангард, массу исследователей. Вы думаете, что Совет Ордана вас бросил. Что его фаланга, Прагма, направила по вашему следу Преследователей. Вам кажется, что в Аберлаасе только о том и думают, как бы сделать так, чтобы фреольские эскадры вас обошли, потому что вы считаете, что они оставили сам принцип пеших Орд, но пока просто не решаются об этом заявить. Вы полагаете, что вы последняя Орда, устаревшая элита, без какой-либо надежной поддержки, что Предел, к которому вы стремитесь, недостижим, что сразиться с Норской и умереть там будет просто нелепо. И вы правы. Это нелепо. Вы правы относительно каждого из этих утверждений. Так вот…

π Голос отца поник на последней фразе. Ветер свистел холоднее возможного. В тишине повсюду раздавался кашель. Я испугался, что он на этом и остановится. Меня охватила грусть, я был убит его словами. Какое разочарование. Но Мацукадзе взяла слово своим хриплым голосом под светящимся шаром:

— Здесь вы в лагере Бобан. Это своего рода рай. И если бы мы могли — Арриго, Гектиор, Сифаэ, я, — мы бы привязали вас к этим деревьям, к крышам наших хижин, мы бы оставили вас здесь до конца наших дней. Мечта стариков, не правда ли? Вы стали смыслом нашей жизни. И в то же время… В то же время вы наверняка и сами понимаете, что мы так и не смирились с провалом, который потерпели на Норске. Мы долго думали, как вам передать то, чему научила нас наша собственная трасса, там, наверху. Как поделиться с вами техническими данными, ключами ледяной аэродинамики, как считывать лавины… Эти знания будут вам крайне полезны, не недооценивайте их. Мы гордимся тем, что вы здесь, чтобы

220