Ordeals of the Love (СИ)

Каждый раз сближаясь с Сансой, бывший мастер над монетой все явственней ощущал, как контроль, словно вода, стекает с кончиков пальцев, земля уходит из под ног, а дышать с ней одним воздухом кажется все тяжелее.

Но, само собой, все эти чувства и ощущения чувствовал только он. Было опасно предполагать, что столь юная и наивная девушка может испытывать влечению к нему.

Тогда, подобные мысли и фантазии казались ему крайне опасными. Сейчас же все по - другому.

Бейлиш всегда прекрасно знал, что все, что она тогда видела, смотря на него — это лишь его маску, с которой он едва ли расставался. Его низкий, с хрипотцой голос, самоуверенный вид — все это было лишь частью его плана, но не его самого.

Сейчас, здесь он отдал бы практически все, чтобы снова пережить тот светлый момент, засевший в его памяти. Он мечтал снова чувствовать колющий мороз по коже. Снова слышать тихий скрип снега под ногами. Чувствовать ледяные крошечные снежинки, спускающиеся на плечи и тающие на одежде.

Словно в бреду, мужчина будто снова обошел тот миниатюрный, сделанный из снега замок. Сделал шаг ближе. Казалось, что он снова увидел её улыбку. Ту самую улыбку, нежную, наивную улыбку юной девушки.

Больше ему не доведется снова любоваться её улыбкой. Больше она никогда ему не улыбнется. Не после того, что он сделал.

Петир сделал шаг. Еще один. Медленно взял небольшую рыжую прядь волос, пропуская мягкие локоны через пальцы, и опустил глаза. Бейлиш не хотел, чтобы случайно она вдруг увидела, что именно в этот момент он чувствовал нечто более весомое, нежели просто влечение или страсть.

Лорд сам еще не до конца осознавал, что именно на него нашло. Но что бы то ни было, оно овладело им моментально, не давая и шанса выкарабкаться из окутавших его сетей.

А дальше все пошло в тартарары.

Он, без тени сомнения, взял её лицо в ладони и наклонился ближе, оставив на её губах нежный, осторожный поцелуй.

Конечно, даже тогда он хотел большего. Лорд - протектор отчаянно желал впиться в её губы страстным собственническим поцелуем. Он хотел оставлять огненные обжигающие кожу дорожки поцелуев на её шее, спускаясь все ниже и ниже. Он жаждал целовать её с такой страстью, на которую только был способен. Он желал проникнуть своим языком в её рот. Изучить его полностью. Сплестись с её. Но он не мог воплотить свои желания в реальность именно в тот момент. Не в их первый поцелуй. Мужчина не хотел её спугнуть. Он хотел её завлечь. Он приложил огромные усилия, чтобы просто оставить нежный поцелуй на её губах. Казалось, этот момент может длится вечно. Но так всегда лишь кажется.

Пересмешник разомкнул веки. Невнимательным взглядом окинув комнату, он вспомнил, где находится. Он провел дрожащей рукой по вспотевшему лбу.

Она была единственная, мысль о которой заставляла его руки дрожать, а лоб покрываться потом, и напрягаться то, чем думать, отнюдь, не желательно.

Он медленно поднялся с кресла и приблизился к окну. Унылый и мрачный вид двора Винтерфелла снова предстал перед его взором.

Правду сказать, Петир никогда не любил это место. Этот замок. Эти стены. Этот климат. Этих людей. Людей, которые забрали его когда - то горячо любимую женщину. Но сейчас их здесь нет. Давно уже нет.

Рабочие с суровыми северными лицами яростно трудились, орудуя молотками, катая загруженные тележки, стараясь вернуть замку прежний вид. Со стороны казалось, что людей было не так много. А может и не казалось. Вчера в битве полегло много людей. И грешных и ещё безвинных. И стариков и молодых. Людей Сноу и людей Болтона.

Болтон.

До сих пор это имя приводило лорда в бешенство. Он до сих пор его ненавидел.

«Бессмысленная ненависть, - будто упрекнув себя, злобно заметил бывший мастер над монетой, — бессмысленно ненавидеть мертвецов».

«Рамси Болтон — мертвец», — эта мысль заставляла его невольно улыбаться.

Конечно, он хотел бы самостоятельно покончить с ним. Заставить его страдать. Мучиться и корчиться от боли. Заставить молить о смерти и сожалеть о содеянном. Заставить умолять о прощении за то, что солгал ему. За то, что причинял ей боль. Но большее право расквитаться с этим ублюдком было не у него.

Санса.

Она заставила его страдать. Она убила его. Она отомстила за себя, за свою семью. За братьев, за мать. Она не подарила ему легкую смерть, он этого не заслуживал. Младший Болтон мучился, кричал, срывая голос, когда его же голодные псы отрывали от него кусок за куском.

«Ироничная смерть, - сухо заметил про себя Бейлиш, когда его доверенный человек рассказал ему об этом. — Собаке собачья смерть».

Мысль о том, что Санса больше не невинная девушка, что на её руках кровь, одновременно пугала и восхищала его. Он всегда любил её невинность, непорочность, чистоту. Это завораживало такого порочного и лживого человека, как Мизинец. И теперь, когда его волчица больше не была такой, его беспокоила мысль, как бы она не стала той же Серсеей.