Орден геноцида

Сметаю листья и достаю из-под них фотографию в треснувшей рамке и с расколотым стеклом.

Райнхард по центру – чисто выбритый, с причесанными волосами, одетый в черный военный мундир. Левая рука – на эфесе палаша. Непривычно, но дядя не мрачен – скорее просто серьезен и собран. Настоящий Глава клана!.. Такой и среди императоров и королей не потеряется.

По правую руку от дяди – я. Мне здесь… Четырнадцать? Пятнадцать? Тоже черный мундир, палаш – еще слегка великоватый для меня. Ну и глупая же у меня рожа была…

Перед нами на стульях – Хильда и Вилли. Обе в строгих темных платьях с глухим воротом и совсем небольшим вырезом – моду на голые плечи Райнхард категорически не одобрял. Хильда, помнится, всего пару раз это платье надела – уже через год не смогла затянуть корсет, даже полностью выдохнув. Росла она тогда как на дрожжах и сразу везде, да…

Вилли – лет двенадцать-тринадцать, совсем еще ребенок. И потому она единственная, кто широко и по-детски открыто улыбается на этой фотографии.

Я провожу по стеклу пальцами.

Не знаю, где Хильда и жива ли она вообще… Пятнадцать лет прошло с тех пор, как я видел ее в последний раз. Расстались мы… не лучшим образом. И с ее словом, что в следующую нашу встречу она меня убьет.

Райнхарда и Вилли нет, и нет совершенно точно. Их могилы стоят рядом, хотя тела дяди так и не нашли.

Ну и, наконец, я.

Остался ли в живых? Сложный вопрос. Смотря что считать жизнью.

Пальцы сжались в кулак, скрипнула кожа перчатки, и я разбил стекло, доставая фотографию и убирая ее во внутренний карман плаща.

– Что ты делаешь в нашем доме? – прорычал кто-то от входа.

Скосил глаза.

Дюжий мужик в облезлом тулупе и драных сапогах. Лохматый, до самых глаз заросший густой черной бородой…

Я втянул носом воздух и отошел от комода, неторопливым шагом направляясь к мужику.

– Ты кто такой вообще?! – взревел тот и выхватил из-за пояса ржавый топор.

Замахнулся…

Резкий удар по локтю, и я отбиваю руку с оружием в сторону, а сам выхватываю из кобуры наградной маузер и дважды стреляю мужику в грудь.

Из дырок в тулупе выплескивается маслянистая черная жидкость. Из дырок в тулупе выплескивается не кровь.

Хрип мужика превращается в низкий гортанный рык… А затем неизвестный валится на пол, когда его голова отделяется от тела.

Перешагиваю через начинающее стремительно разлагаться тело… Хотя почему – стремительно? Всего лишь приходит в нормальное состояние для трупа как минимум недельной давности…

Из-за угла коридора на меня с визгом вылетает какая-то старуха с иззубренным кухонным ножом.