Орден геноцида

Причем сразу в обе стороны – и за рамки десятого ранга я вышел, но и восьмой назвать было бы не очень-то и правдоподобно.

– Здо́рово; а то у меня только двенадцатый. На дистанции подсобите чем-нибудь?

– Пушка у вас на шесть сотен саженей бьет, пулеметы – на пять сотен. Я где-то на двухстах смогу вступить. Увидите какого-нибудь большого гейста – огня на нем не сосредотачивайте, все одно бесполезно. Ими моя младшая сестра займется.

– Понял, ваше благородие, – кивнул Латышев и широко улыбнулся. – Ну что? Прощевайте на всякий случай?

– Все там будем, – ответил я и протянул руку.

Офицер пожал ее и ушел к расположенной чуть правее позиции для орудия.

Все, что могли, мы сделали. Хильда, вздыбив землю магией, соорудила самый настоящий бруствер двадцати саженей длиной. Я раскидал десятка три магических капканов, Вилли сделала пару пристрелочных выстрелов из гандальва – патроны не тратила, обошлась собственной магией. С Доннером она дело имела впервые, но теорию знала лучше всех, да и стрелком была самым метким, а это сейчас многого стоило. По сути, против тварей высшего и исключительного рангов у нас имелся только гандальв. Ну еще разве что пушка с шрапнельным снарядом, поставленным на удар, но на такую дистанцию сильнейших тварей лучше все-таки не подпускать ни в коем случае…

Все, что могли, мы сделали.

Теперь оставалось только одно – ждать.

В висках, в костях, в воздухе начало ощущаться биение исполинского сердца – как будто мы не в сотнях верст от Ожога, а внутри него.

Черное сердце билось вокруг, черный шепот вплетался в уши…

– Почему ты выбрал меня, а не ее, Конрад?!

Я опер винтовку на земляной бруствер и поудобнее прижал к плечу приклад.

– Почему я, а не она?! Почему?!

Солнце уже поднялось достаточно высоко и начало припекать. На небе не было ни облачка… Но горизонт впереди затянуло дымкой.

Ну вот и все.

– Иду-у-ут!.. – прокричала засевшая на крыше дома Вилли.

Началось.

Волна чудовищ, шириной в пару верст, надвигалась сплошным живым ковром… И быстро надвигалась! Как я и сказал – не прошло и получаса, как гейсты оказались от нас на расстоянии удара.

Коротко рявкнула двух с половиной дюймовая пушка, и спустя четыре секунды над Потопом распустилось облачко дыма. Сотня свинцовых пуль хлестнула по тварям, оставляя проплешину в их рядах, которая, правда, почти сразу же затянулась.

Боже, как же много…

Выстрел, и еще один заряд шрапнели прореживает ряды гейстов. Еще выстрел.

Дистанция сокращается до пятисот саженей, и на флангах начинают бить «максимы», перекрестным огнем выкашивая ряды тварей.

Я поудобнее перехватил винтовку. Конечно, фантазеры-конструкторы рассказывали сказки, что из такого оружия можно вести стрельбу на тысячу саженей, но даже егерю с усилением зрения было сложнее попасть дальше чем на четыреста саженей. И это – по групповой цели, по одиночной и того меньше было.

Выстрел из пушки. Расстояние до тварей – около четырех сотен саженей. Ловлю в кольцо мушки Потоп…

«Мосинка» чувствительно толкает в плечо. Рядом начинают громыхать десятки других выстрелов – в бой вступают порубежники и ополченцы. Солдаты стреляют отделениями, залпом, а вот местные бьют, как и мы, одиночными, выборочно.

Быстро перезаряжаю винтовку и делаю следующий выстрел. И еще, и еще, пока магазин не оказывается пуст.

Схватить обойму, воткнуть в «мосинку», большим пальцем вдавить патроны внутрь, отбросить пустую железку и закрыть затвор.

Я стреляю и стреляю, вокруг меня валяются гильзы и опустевшие обоймы. Замолкают пулеметы – вероятно, кончились ленты и расчеты сейчас в темпе заправляют новые.

С усилением зрения уже можно отличить отдельных тварей – урсов, рипперов, элхов, насхорнов… Взгляд вычленяет посреди живой волны гейстов огромную тушу мамута.

– Вилли! – ору я.

– Вижу! – отзывается засевшая слева от меня сестра.

Но для гандальва еще слишком далеко…

Выстрел гремит за выстрелом. Теперь промахнуться по такой плотной массе тварей почти невозможно. Велик соблазн пустить в ход «льюис», но я берегу его в качестве мобильного резерва, если твари… Нет, когда твари окажутся совсем близко. В стандартных трехлинейных русских патронах недостатка нет, а вот диск к пулемету у меня всего один.

Становятся видны и другие гейсты высшего ранга – пара тойфелей с ветвистыми рогами, еще один мамут… В проплешине, оставленной разрывом шрапнели, на несколько мгновений мелькает толстое блестящее тело исполинского боа.

Слева гремит мощный выстрел – еще не пушка, но уже не винтовка.

Воздух прорезал тонкий алый луч, и один из мамутов взорвался изнутри, разлетевшись ошметками плоти и костей во все стороны. Сквозь канонаду непрекращающейся стрельбы прорезался торжествующий визг Мины.

Замолкает треск пулеметов, и на этот раз надолго – похоже, что закипела вода в кожухах и ее сейчас меняют на новую.

До тварей две сотни саженей… Самое время и мне вступить в дело.