Орден госпитальеров

Как отметил известный французский историк тамплиеров Марион Мельвиль, задача св. Бернара была довольно деликатной: каноническое право, как и народное мнение, запрещало монахам проливать кровь и рассматривало акт умерщвления, даже в сражении, как убийство. Однако члены двух орденов — госпитальеров и тамплиеров были одновременно рыцарями, призванными к войне, и монахами, давшими три обета. Бернару Клервосскому, таким образом, пришлось внести различие в их пользу между понятиями войны как таковой, в которой существует «человекоубийство» (homicidium) и войны святой, которая понималась как «убиение зла» (malicidium)[296].

В своем трактате Бернард так объясняет убийство, совершенное мирским рыцарем на войне, противопоставляя такой же акт, но совершенной рыцарем ордена:

К чему же стремится мирское рыцарство, точнее, эта шайка мошенников и негодяев? К чему, как не к смертному греху победителя и вечной смерти побежденного? Что ж, тогда позвольте мне привести слова Апостола и призвать того, кто пашет, пахать с надеждою, а того, кто молотит, молотить с надеждою получить ожидаемое.

Что же это за чудовищная ошибка, о рыцари, и что за неуемное стремление, заставляющее вас сражаться с таким упорством и размахом, и все это лишь ради смерти и греха!

Вы покрываете шелком своих коней, и чем только не украшаете вы доспехи свои. Вы раскрашиваете щиты и седла, украшаете шпоры и удила золотом, серебром и драгоценными камнями. А затем, в блеске всего этого великолепия бросаетесь навстречу гибели в яростном гневе и с безрассудной храбростью. Что это? Амуниция воина или, может быть, это более походит на женские безделушки?

Вы думаете, что мечи ваших врагов будут отражены вашим золотом? Вы думаете, что они пощадят ваши драгоценности или не смогут пронзить ваши шелка?

Как вы, должно быть, знаете по собственному опыту, более всего необходимые воину три вещи: он должен оградить себя силой, проницательностью и осторожностью. Он должен быть свободен в движениях и иметь возможность быстро обнажить свой меч. Тогда зачем вы заслоняете взор свой локонами, похожими на женские, зачем одеваетесь в длинные, стесняющие движения туники, пряча свои нежные холеные руки в просторных и неудобных рукавах?

Но прежде всего, не смотря на всю вашу броню, незащищенной остается ваша совесть, ибо вы решились пойти на такое опасное дело по столь несерьезному и пустому поводу.

Что же служит причиной войн и раздоров между вами, помимо необоснованных вспышек гнева, жажды пустой славы или страстного стремления обладать земными благами?

Поистине не защищен тот, кто убивает или погибает из-за подобных причин[297].

А вот, как Бернард Клервосский объясняет такой же поступок, но совершенный рыцарями ордена, или как он их называет «новыми рыцарями»:

Но рыцари Христа могут уверенно сражаться в битвах Господа своего, не боясь совершить грех, поражая врага, или опасности самому быть убитым. Ибо убить или самому быть убитым во имя Христа — не грех, а скорее дорога к славе.

В первом случае рыцарь побеждает во имя Христа, а во втором — воссоединяется с ним. Господь принимает смерть врага, оскорбившего его, и еще более охотно отдает себя утешению своего павшего рыцаря.

Говорю вам, рыцарь Христа может разить с уверенностью и с еще большей уверенностью может он умирать, ибо он служит Христу, когда сражается, и служит себе, когда погибает. И не напрасно носит он меч, ибо послан Господом, чтобы наказать злодеев и славить праведных. Если он убивает делающего зло, то он не человекоубийца, но, если можно так сказать, убийца зла.

Он воистину Христов мститель для злодеев, и по праву считается защитником христиан. И если ему самому суждено быть убитым, мы знаем, что он не сгинет, а будет пребывать в мире и спокойствии. Когда он убивает, то во благо христово, а когда погибает — для собственного блага.

Смерть язычника прославляет христианина, ибо прославляет Христа; в то время как смерть христианина дает Царю возможность показать свою щедрость, вознаграждая своего рыцаря. В первом случае справедливые возрадуются, увидев свершенную справедливость, а во втором скажут: Воистину справедливость вознаграждается, воистину Господь Бог на земле судья. Я не хочу сказать, что язычников следует убивать при наличии другого способа помешать им преследовать верующих, но теперь лучше уничтожить их, чем позволить силе грешников возобладать над праведниками, а праведникам погрязнуть в пороке.

Что же тогда? Если христианину не дозволено разить мечом, почему же тогда предтеча Спасителя призвал солдат довольствоваться жалованием, а не запретил им следовать этому призванию? Но если это дозволено всем, кому это суждено Богом, как оно и есть в данном случае, при условии, что они сами не были призваны служить Господу, то кому, хочу я спросить, может быть это дозволено с большим правом, как не тем, чьи руки и сердца удерживают для нас Сион, город нашей силы?