Орден-I

 Но вот что тут делает полковник? Публичному человеку, с дальнейшей карьерой в армии не стоит заниматься подобной грязной работой. На его месте должен быть агент без имени и звания, о котором можно будет умолчать, как и обо всех его деяниях. Или он не тот за кого себя выдаёт? Актёр? Седые виски, вполне мог дослужиться. От него несёт военной муштрой и выправкой. Крепкий. Следит за собой. Форма без единой складочки и пылинки. Тяжело достичь такого результата, если не делаешь этого годами, изо дня в день и в этом вся твоя суть.

– Будешь отвечать?

Лиам расправил плечи, поднял голову вверх и встретился с немигающими глазами гостя.

– Верно. Лиам Иезекииль Гадот. Младший сержант морской пехоты. Личный номер: четырнадцать-двенадцать-двадцать семь. Родился восьмого июня девяносто второго. Вы знаете кто я.

– Верно, – неприятно скопировал его голос полковник. – Как себя чувствуешь, Лиам?

– Лиам. Иезекииль. Гадот. Младший…

– С тобой здесь не очень-то хорошо обращались, верно? – перебил его полковник.

– Верно, – холодно повторил Лиам.

Полковник встал, не торопясь прошёлся по камере, осмотрелся и навис над пленником.

– Как интересно. Столько перспектив, такой талант. И такая ошибка. Когда ты снял с себя ответственность за то, что происходит, Лиам?

Лиам опустил глаза, но лишь на секунду. Достойного ответа у него не было. Но стоило уже вступить в диалог и попробовать выиграть время. Или… ему уже не выбраться. И стоит проверить, взял ли полковник на их милую беседу своё табельное оружие.

– Вот он, – прошептал полковник. – Именно тот человек, с которым я надеялся встретиться здесь! «Разбит, но не сломлен», – слышал поговорку? Что-то в тебе ещё осталось от морпеха и человека. Это радует. Приятно познакомиться, можешь звать меня Карл. Ты помнишь своего отца?

Лиам не успел понять вопрос, но что-то вдруг поменялось в полковнике. Его тон… именно таким тоном Лиам однажды сообщал вдове о смерти своего сослуживца – Бенисио.

– А я помню, – помолчав, сказал полковник. – Хороший был человек. Расслабься. Никто здесь не причинит тебе вреда. Большего, чем ты уже причинил себе.

Последние слова полковник произнёс каким-то примирительным тоном. Почувствовал напряжение и готовность? Раскусил. Может, взгляд выдал?

– Вы знали моего отца? Что вам от меня нужно? – немного успокоившись, спросил Лиам.

– Знал, – впервые с начала допросов у полковника проступила улыбка, но такая… словно её вырезали ножом на лице. – Мы вместе служили. И тебя я тоже знаю, мы уже встречались.

Может и так. В памяти всплыл один семейный праздник, много взрослых гостей и парень с сигарой в голубой гавайской рубахе у бассейна. Только без усов, седины, с другой осанкой и очень весёлый, жизнерадостный. Не такой, как сейчас, но внешне похож. Или же это ложное воспоминание, рожденное опытным и ловким манипулятором? Отец никогда не был в армии.

– Мы с твоими родителями вместе работали, – полковник уставился в потолок. – То, что ты о них знаешь – это не совсем правда. Не были они журналистами. И смерть их была иной, не в аварии.

Лиам опустил голову, чтобы полковник не заметил тень улыбки, которую он не смог сдержать. Глупость какая… вот и попался этот «манипулятор». Мама Лиама дни и ночи проводила за компьютером – писала свои статьи. А отец, возвращаясь из командировок, даже дома не расставался с фотоаппаратом. У него была своя фотостудия, и весь дом был завешан его работами.

– Твоё появление было для них неожиданностью. В нашей работе семейные связи между коллегами не приветствуются. Как и дети. К сожалению, завязать они не успели.

Полковник говорил расслабленно, всё так же рассматривая потолок и не замечая улыбку Лиама. Не похоже было, что он пытался в чём-то убедить. Просто рассказывал свои байки.

– Хотите сказать, мои родители работали на правительство? – спросил Лиам, пытаясь показать заинтересованность.

– Что-то вроде этого, – уклончиво ответил полковник. – И это я позаботился о тебе, когда их не стало.

Лиам напрягся, словно пёс, который уже не лает, а готов к прыжку. Вряд ли Бенисио смог бы сдержаться. Он бы вскочил и уложил этого «благодетеля» одним ударом. Сильная провокация, ещё немного и Лиама бы накрыло. Глубоко же они копнули. Даже если он сделал… «Мэнсон» уже не важен. Дела минувших дней. Теперь всё видится иначе – не зря он там отучился. Его мозг тренировался, словно тело культуриста, получил преимущество пред другими, обычными умами. Он использовал это преимущество в бою, и оно не раз спасало его жизнь и жизни его товарищей. Просто нужно забыть эти эмоции. Прогнать этот круговорот мыслей из своей головы. Не реагировать.

– Что ж, спасибо, сэр, что позаботились обо мне, – холодно ответил Лиам, внимательно рассматривая полковника.

– Не за что, – снова скопировал его тон полковник. – Но ты здесь не за тем, чтобы придаваться тёплым воспоминаниям.

Полковник раскрыл свою папку, достал несколько фотоснимков и аккуратно, по очереди, разложил их на столе.

– Это ты видел? – спросил он.