Орден Манускрипта. Книги 1-6

— Потому что час настал, ваше величество, — сказал алхимик. — Вы изменяетесь. Ваша прежняя сущность должна быть выжжена чистым пламенем. — Он указал на принцессу: — Смотрите, Элиас. Вы видите, что ваша слабость делает с вами? Видите, что вам может принести эта поддельная любовь? Она превратила бы вас в старика, хнычущего из-за лишнего куска еды и просыпающегося в мокрой постели.

Король выпрямился и повернулся спиной к Мириамели.

— Я не поддамся ей, — проскрежетал он. — Я… Я возьму… то, что было обещано.

Саймон видел, что священник улыбается, хотя его гладкий, как яйцо, лоб покрылся потом. Прейратс снова воздел руки. Саймон напрягся так, что жилы готовы были лопнуть, но не смог освободиться от власти скрещенных мечей.

— В крепости вашего брата, Элиас, там, где было самое сердце измены — в Наглимунде, мы построили Четвертый Дом!

Саймон снова увидел незнакомое черное небо в оконной раме. Внизу Хейхолт превратился в лес грациозных белых башен, объятых пламенем. Это видение не исчезло. Хейхолт пропал, вместо него возник… Асу'а? Саймон слышал вопли ситхи и рев огня.

— И теперь Пятый Дом! — выкрикнул Прейратс. Звон призрачного колокола на этот раз вернул Саймону грозовые облака и кружащийся снег. Высокие голоса ситхи сменились далекими приглушенными криками смертных.

— В Пруду Трех Глубин Утук'ку открывает путь последним слугам Короля Бурь, и под нами создан Пятый и последний Дом! — Прейратс распростер руки ладонями вниз, и вся башня содрогнулась.

Что-то прошло по Сверкающему Гвоздю и руке Саймона к его сердцу и мыслям, словно всасывая их в себя. Напротив него Камарис обнажил зубы в гримасе боли, Торн дрожал в его руке.

Фонтан ледяного синего света вырвался из пола колокольни, с ревом и треском проходя сквозь тьму, образовавшуюся там, где соприкасались мечи. Ослабленный и искаженный, он продолжал подниматься мимо лица Саймона и забрызгал сверкающий потолок голубыми искрами. Саймон чувствовал, как судорога сводит его тело, когда чудовищные потоки энергии потекли вокруг него и сквозь него. В его крошащихся мыслях мечи ликующе вибрировали. Их духи были освобождены. Он пытался открыть рот и закричать, но челюсти его были сведены, зубы скрипели. Сверкающее синее пламя слепило глаза.

— И теперь Три Великих Меча нашли свой путь к этому месту под Звездой завоевателя. Скорбь, защитник Асу'а, кара живущих; Торн, Звездный Клинок, знамя погибающей империи; Сверкающий Гвоздь, последнее железо затерянного запада.

Когда Прейратс называл имена мечей, огромный колокол звонил. Башня и все вокруг нее, казалось, качались и сдвигались с каждым ударом. Изящные башни и пламя уступали место приземистым, покрытым снегом крышам Хейхолта и снова появлялись со следующим звоном.

Сжатый ужасными силами, Саймон чувствовал, что горит изнутри. Он ненавидел. Горящие облака ярости поднимались внутри него — ненависть за то, что его обманули, за смерть его друзей, за ужасающее опустошение, учиненное Прейратсом и Элиасом. Он хотел бы взмахнуть мечом и сокрушить все вокруг, убить наконец тех, кто сделал его таким несчастным. Он не мог закричать — не мог даже пошевелиться, — а только беспомощно корчился.

Ярость, не имея выхода, казалось, уходила через руку, держащую меч. Сверкающий Гвоздь превратился в размытое пятно, что-то не совсем настоящее, как будто часть его исчезла. Торн был всего лишь темной полосой в руках Камариса. Глаза старика закатились.

Саймон почувствовал, как его чудовищная ярость и отчаяние вырвались наружу. Тьма, в которой сходились мечи, расширилась — бесконечная пустота, ворота в Небытие, — и ненависть Саймона вылилась туда. Пустота начала ползти по Скорби к Элиасу.

— Мы подчинили себе великий страх! — Прейратс встал за спиной короля, который теперь казался таким же загнанным и беспомощным, как двое остальных носителей мечей. Священник широко раскинул руки, так что на мгновение показалось, что они принадлежат Элиасу. — Все страны объяты страхом. Моря кипят от килп. Ганты наводнили улицы южных городов. Твари из легенд бродят по снегам Севера. Страх везде! По всей земле брат идет на брата. Чума, голод и бич войны превращают людей в разъяренных демонов. Вся сила страха и ярости принадлежит нам. Она протянута сквозь узор Пяти Домов. — Внезапно Прейратс засмеялся: — Вы все такие жалкие умы! И ужасы ваши жалкие! Вы боялись увидеть поражение ваших армий? Вы увидите, как само Время повернет вспять.

Король Элиас дергался и корчился, по мере того как тьма ползла вверх по лезвию, но, казалось, был не в силах выпустить Скорбь.

— Боже, помоги мне, Прейратс! — Судорога прошла через него, судорога такой силы, что король рухнул на пол. Ночная тьма пустоты коснулась его рук. — Аааах! Боже, помоги мне! Я сгораю! Моя душа в огне!

— Но ведь вы же не думали, что это будет просто? — Прейратс ухмылялся. Пот катился по его лбу. — Будет еще хуже, глупец.

— Я не хочу бессмертия! — кричал Элиас. — Ах, Боже, Боже, Боже! Освободи меня! Я сгораю! — Голос его исказился, словно какое-то непостижимое существо вторглось в его грудь и легкие.