«Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

Главный вопрос совещания — укрепление партии и основная организационная партработа. Доклад по партийному строительству делал завтрашний обличитель термидорианского перерождения партийных верхов П.А. Залуцкий. В ответ на замечания некоторых выступающих, что предлагаемая резолюция как будто намечает создание в партии особых «коллежских асессоров» и грозит появлением внутри партии чиновничьего аппарата, Залуцкий парировал, что если все приравнивать к коллежским асессорам, то надо и всю партию распустить. «Нам нужен постоянный и опытный действующий аппарат»[468]. Когда известный впоследствии правый уклонист Н.А. Угланов предложил убрать из резолюции слова «энергично бороться с уродливыми извращениями демократизма», дескать, эта фраза ни о чем не говорит, то представитель Украины Мануильский возмутился: это для Питера ни о чем не говорит, а у нас, когда приходится убирать омещанившегося и засидевшегося секретаря, то поднимается крик о демократизме[469].

По докладу штатной комиссии совещания приблизительно выяснилось, что штаты партаппарата в целом по стране равны 50 000 человек, РКСМ — 27 000 человек. Структура губкомов и укомов чрезвычайно разнообразна, поэтому комиссия совещания постаралась выработать стандартные штаты для губерний и уездов по 3 категориям. Расходы на содержание партийного аппарата в республиканском масштабе выразились в сумме 13 220 000 золотых рублей (кроме расходов на проведение кампаний)[470].

Завучраспредом С.И.Сырцов поднял «больной» вопрос о перебросках и распределении работников, которые продолжают носить хаотический характер. На учете в ЦК находилось уже три десятка тысяч ответработников, но в перебросках и передвижениях ЦК оперировал с цифрой менее В тысяч. Ключ к решению вопроса — индивидуальный подход к каждому работнику. Оказалось, что, по мнению Учраспреда, индивидуальности ответпартработников вполне поддаются 14-разрядной классификации, причем не по должностям, а по практическому опыту и способностям[471]. Екатеринославский секретарь Квиринг дельно заметил стратегам из Учраспреда, что выход заключается в упрощении учета работников, но при этом ЦК должен ведать работниками центральными и губернскими, а губкомы — губернскими и уездными.

Настроения представителей мест и Москвы по централизации и стратификации партийного строительства оказались единодушными, а практические рекомендации участников совещания легли в основу работы аппарата Цека на ближайшие годы.

Партаппарат и государственные органы

Одним из самых неудобных и раздражающих низовой партийный аппарат приемов централизации и наведения общепартийной дисциплины изначально являлся метод переброски партийных кадров. По поводу перебросок в партийном аппарате всегда слышался глухой ропот, порой приобретавший форму открытых выступлений против Центра. Цека был в курсе, что кадры недовольны и к переброскам относятся как к репрессиям[472]. Но лучше этого метода против местнических настроений, косности и злоупотреблений функционеров в арсенале Цека не имелось. Само Оргбюро ЦК как авторитарный и безапелляционный орган создавался в первую очередь именно для эффективного проведения перебросок партийных кадров.

Манипуляция кадрами стала основополагающим способом партийного строительства и главным приемом в реализации принципа партийного централизма на всех уровнях возводимой пирамиды власти. Однако здесь принцип партийного централизма вступал в противоречие с коллективно-групповой формой организации власти на местах. Поэтому одиозные для большинства функционеров переброски являлись как средством для разрешения противоречий на местах, так, нередко, становились их причиной, особенно в начальный период партийно-государственного строительства. В письме Крестинского в симбирский губком в 1919 году по поводу очередной местной склоки отмечалось, что «недоразумения с приезжающими товарищами являются почти общим местом», так как местные организации всегда подозревают у приезжих стремление поглотить и подчинить их, и поэтому в каждом выступлении приезжих товарищей усматривают оппозицию[473].

Переброски работников происходили не только по вопиющим случаям, но быстро превратились в систематическую, планомерную политику партии. Циркулярное письмо всем губкомам в 1920 году разъясняло, что многие работники безвыездно работают на одном месте. Это порождает ограниченность, нетерпимость к критике, личные трения, «кумовство». Цека предлагал губкомам провести учет работников и приступить к планомерной регулярной переброске работников из уезда в уезд[474]. Без перебросок пресловутое кумовство имело тенденцию перерастать в откровенную семейственность со своими специфическими проблемами. Так, в Тамбовской губернии в августе 1922 года комиссия Цека во главе с Калининым разбирала один острый конфликт между секретарем губкома и секретарем горкома. Стандартная ситуация оживлялась тем, что тот и другой находились в близком кровном родстве, а именно, являлись отцом и сыном соответственно.