Орден мраморной Горгоны

– Чтоб я сдох… – изрядно озадаченные стражники увидели вдавленного в дверь коллегу. Кащей, как и раньше, сидел на своем месте со спокойным видом. На сердитые взгляды стражников он сказал:

– Тут вот что-то к двери прилипло… Отскоблите, пожалуйста!

Стражники выставили в его сторону рушки.

– Не вздумай шевельнуться, висельник! – прорычали они.

Вдавленный в дверь стражник шевельнулся и рухнул на пол.

– М-а-м-а… – медленно, но внятно произнес он. Коллеги быстро оттащили его в коридор.

– О, – прокомментировал Кащей, – само отпало. Замечательно! А теперь закройте дверь, сделайте доброе дело!

– Ты нам приказывать будешь?! – взвились стражники.

– Нет, ну, если вы желаете оставить ее открытой, я возмущаться не стану, – ответил Кащей. – Выйду – и поминай, как звали! Вам же хуже будет.

– Вот поганец! – рявкнул стражник и рывком захлопнул дверь. – И не поспоришь с этой тварью!

– Вы крайне любезны! – раздался голос Кащея. – Я не столь силен в эпитетах, поэтому буду называть вас просто земляными червяками в спецкостюмах.

– Чего-чего ты там высказал?

– Глисты в обмотках!

Стражник подумал войти в камеру и показать заключенному Кузькину мать, но вовремя вспомнил, что коллега уже пытался это сделать, однако показанное на Кащея никакого эффекта не произвело. Пришлось презрительно хмыкнуть и уйти прочь, пока заключенный не вошел в раж, упражняясь в создании нелицеприятных словесных эпитетов.

– Недолго тебе над нами издеваться, – проворчал стражник. – Повесят скоро, и тогда уже мы будем смеяться на твоей могилке… Вперед, Баррагин, судья не любит ждать обвиняемых. Опоздаешь на пять минут – добавит десять лет, церемониться не станет.

– А если придем раньше времени, – спросил Баррагин, – то он не сократит срок заключения?

– Сократит, но не так, как ты думаешь.

– А как тогда?

– Сядешь раньше на пять минут – выйдешь раньше на пять минут, – пояснил стражник. – Но, говоря откровенно, я не думаю, что в тюрьме будут придерживаться точного времени. Выйдешь, как повезет. Может быть, секунда в секунду, но точно так же может быть, что просидишь лишний год-полтора, пока о тебе не вспомнят. А то и вовсе придушат втихаря, если тюрьма окажется переполненной, а поток новых заключенных не иссякнет.

– Ты серьезно?

– Не веришь?

– Нет.

– А зря. Сам посуди: когда бандитов много, к чему их коллекционировать? – спросил стражник. – Жизнь нормальных людей важнее.

Туманная перспектива оказаться в числе преступников, попадающих под сокращение, Баррагина обескуражила.

– Если что, я буду напоминать о себе каждый день, – на всякий случай сказал он, все же пребывая в уверенности, что судья выслушает его речь и сделает правильные выводы из случившегося в лаборатории, и в тюремные палаты переедет кто-нибудь другой.

– Станешь шуметь, отправят в дальние камеры, где даже крысы не шастают, – ответил охранник, – там вопи о себе хоть сутки напролет, никто слова поперек не скажет, потому что не услышит. Но это – верный шанс, что о тебе точно забудут и сделают это с большим удовольствием. Так что молчи. Делай, что хочешь, но молчи.

– Да не переживай ты так, – сказал Баррагин. – Я думаю, после суда меня и вовсе отпустят.

– Блаженны верующие, – только и сказал стражник, убивая в Баррагине микроскопические остатки оптимизма и хорошего настроения.

Дальнейший путь к залу суда прошел в полной тишине.

* * *

Фармавир надел на голову шляпу и надвинул ее на самый нос. Здесь, на втором этаже дворца было самое оживленное движение. Вельможи ходили туда-сюда, создавая видимость работы на благо короля, и волей-неволей обращали внимание на стоявшего у входа в кабинет Фармавира. Пришлось использовать шляпу в качестве дополнительного средства маскировки.

Фармавир поджидал старого товарища, Мелькора, которому не раз помогал, работая в лаборатории дворца. Молодой вельможа подавал большие надежды в области управления, и согласно планам первого советника мог со временем заменить его после ухода Баратулорна на почетный отдых.

Загруженный проблемами Мелькор прошмыгнул мимо Фармавира, словно того и не существовало. Вставил ключ в замок, один раз повернул и вошел в кабинет. Но едва попытался закрыть дверь за собой, как почувствовал, что его вталкивают в кабинет.

– В чем дело?! – воскликнул он. Неизвестный в шляпе бесцеремонно протолкнул Мелькора и сам захлопнул дверь. – Что вы себе позволяете?!

Фармавир снял шляпу и парик. Перепуганный Мелькор увидел загорелое лицо друга и отпрянул.

– Исчезни, призрак!

– Сейчас как врежу – сам станешь призраком! – отозвался Фармавир.

– Ты зачем пришел именно ко мне?! – запричитал Мелькор. С древних пор считалось, что призраки умерших приходят в гости к живым тогда, когда последним пришло время уходить по ту сторону бытия. Но обычно умершие появлялись во сне, а сейчас призрак начхал на установленные тысячелетиями традиции и явился в кабинет средь бела дня. – Иди к соседу! Он – такая тварюга, что слов не хватает! Забери его, меня не трожь!

– Ты же знаешь, что смерть забирает лучших, – грозным голосом ответил Фармавир. – Вот я и пришел за тобой!

– Что тебе плохого сделал?