Орден Розги. Дрессаж

И вот что мы увидели: полуобнаженная мадам Отвиль сидела на диване, а ее муж стоял на коленях у ее ног. Если она блистала в своих платьях, то сейчас, в одном белье, она была неописуемо красива. Если не считать легких туфелек, в которые были всунуты прелестные пальчики, ее ноги были обнажены, роскошная сорочка была очень короткой, и кроме этого на ней был лишь белый пеньюар, украшенный валансьенским кружевом и розетками из белых атласных ленточек. Он завязывался поясом на талии, но ворот его был распахнут, обнажая ее прекрасную белую грудь. Ее волосы ниспадали по плечам роскошной массой, а украшением служила только крошечная кружевная шляпка. Мадам Отвиль держала в руке розгу и оценивающе разглядывала коленопреклоненную фигуру мужа. А в ее карих глазах я снова увидела озорной огонек, который напомнил мне о нашей с ней первой встрече, когда я подумала, что в этой головке должно быть что-то еще, кроме набожности.

— Правда, она хороша? — прошептал парень за моей спиной с таким восхищением, что мне захотелось дать ему крепкий тычок, но я не осмелилась шевельнуться. — Взгляни на ее руки и шею — ах!

— Хватит болтать! — шикнула я.

Гюстав ненадолго притих.

В это время мсье Отвиль начал умолять свою супругу, хаотично целуя руки и ноги сидящей перед ним властительницы. Мадам Отвиль приказала ему приготовиться к наказанию, завернув вышитую рубашку, в которую он был одет. На нем было не больше одежды, чем на его супруге, и Гюстав чувствительно ущипнул меня, пока мы наблюдали за тем, как мужчина готовился к тому же наказанию, какое мы так часто ощущали на собственной шкуре.

— Вот подожди, пока мы спустимся вниз, — сказала я парню. — Я тебя так розгой отделаю, что ты надолго запомнишь.

И я действительно это сделала, но сейчас речь не об этом.

Когда мадам Отвиль закончила сечь своего мужа, тот подхватил на руки свою прелестную жену и чуть не задушил ее поцелуями. В конце концов, он отобрал у нее розгу и стал грозить ей, как ребенок. Перед нашими глазами развернулось чудесное представление, на которое стоило посмотреть. Жена вырвалась от мужа и, смеясь, стала убегать от него, а мсье Отвиль начал за ней гоняться. Когда он наконец ее поймал, он уложил ее себе на колени и отстегал. И хотя его удары были достаточно легкими, от них на ее крепких белых бедрах оставались заметные красные полосы.

Что они делали дальше, я не знаю, потому что в то время, как мсье Отвиль отбросил розги и нежно прижал к себе жену, ветка, на которой мы сидели, хрустнула и мы едва не рухнули вниз. Я не сорвалась, и нам удалось безопасно приземлиться на нижнюю ветку дерева, но шуму мы наделали достаточно. В комнате Отвилей сразу же погас свет. Мы едва осмеливались дышать, поскольку открылось окно, и в сад выглянул мсье Отвиль.

— Все в порядке, — громко сказал он. — В саду никого нет.

Едва он скрылся, мы немедленно убрались оттуда, хотя мне все равно не удалось избежать падения: я соскользнула с лестницы и рухнула в миртовые кусты, ужасно расцарапав себе лицо и руки. Я ужасно испугалась, а когда добралась до своей комнаты, оказалось, что умывание и пудра не могли скрыть царапины.

Естественно, когда я пришла раздеть мою госпожу, та принялась настойчиво допытываться, что случилось, и я была вынуждена ей все рассказать, хотя, конечно, о Гюставе не сказала ни слова. Мне удалось убедить ее, что это мне пришла идея насчет дерева и что я забралась туда без всякой посторонней помощи. Как же она смеялась! И сразу же послала за княгиней, чтобы все ей рассказать. И что ты думаешь? Эта веселая леди заявила, что она должна все увидеть сама.

На следующий же день, как только мадам Отвиль удалилась, княгиня и мадемуазель Сент-Киттс тоже исчезли и потом вернулись с раскрасневшимися лицами. С тех пор каждый раз, когда они встречали обаятельного воина и его скромную супругу, их неизменно разбирал смех. Масса предположений была сделана по поводу того, где они были, но никто, кроме моей госпожи и нас, не знал, что дамы сидели на дереве, наблюдая за проделками новобрачных. Бедный мсье Отвиль, должно быть, удивлялся, почему эти дамы так смеются с ним.

Общество не оставило мадам Отвиль предаваться порке в одиночестве. Моя госпожа нашла способ дать ей понять, что им известно о ее страсти к розге. Поначалу юная дама была сильно озадачена, как же это стало явным, однако она быстро призналась и на следующем же собрании в курительной со всеобщего одобрения была принята в состав Ордена. Теперь она, пожалуй, первая активистка в тамошних занятиях и главная выдумщица новых сумасшедших способов развлечений. Мне кажется, что иногда она подозревает меня и Гюстава. Но, так или иначе, парнишка ей нравится, а тот, в свою очередь восхищается ею так же, как своей нынешней госпожой — княгиней.

Что касается графа, то я почти уверена, что он приблизительно догадывался о том, что происходит в покоях Отвилей, поскольку, едва заходил разговор о молитвах мадам, его глаза загорались веселым огнем. Кроме того, однажды, встретив меня в коридоре, он сунул мне в руку два наполеондора.