Орден Сталина

Примерно через полчаса Скрябин, изрядно поплутав по подземным закоулкам, но ни разу не сбившись с пути, словно его вел опытнейший диггер, вышел к станции – но не к «Дзержинской» и не к «Охотному Ряду», а к «Кировской». Возле самого выхода из туннеля проскользнул в дверь какого-то служебного помещения – зная, что там не окажется ни одного человека. Последнее было весьма кстати: под мышкой Скрябин нес портфель с оторванной ручкой, авантажностью внешнего вида не отличался и вряд ли бы сумел вызвать доверие у сотрудников метрополитена.

Из каморки Николай вышел через другую дверь – ту, которая вела на платформу. Нужный ему поезд подошел почти тотчас, и студент МГУ – притянув к себе немало любопытных взглядов, но не проявляя никаких признаков плохого самочувствия, – без приключений добрался до станции «Сокольники».

Часть третья Наследие предков

Глава 14 Темные дела

24–25 июля 1935 года.

Четверг переходит в пятницу

1

Если бы наркомвнудельцы, повыпрыгивавшие из «черного воронка» в Сокольническом дворе, сразу кинулись за беглецами, то настигли бы их без малейшего труда. Но мужчины в фуражках с краповыми околышами все как один замерли на месте, повернули головы и обратили свои взоры туда, где мелькала отдалявшаяся фигура маленькой противной старушонки (по крайней мере Мише Кедрову всё увиделось именно так). А затем сотрудники органовзакричали на разные голоса: «Вон они!»

Сердце у Миши похолодело, и он почти пожалел о том, что не упал с крыши. Однако люди в форме НКВД побежали не за студентами МГУ. Выхватывая на бегу оружие, они помчались за низкорослой ведьмой, которая с удивительной скоростью перемещалась в противоположную от двух друзей сторону.

– Не смотри туда! – громкий Колин шепот вывел Мишу из ступора. – Бежим! Он вряд ли сумеет долго морочить им головы.

–  Он– это кто? – почти с ужасом вопросил Михаил, укрепляясь в мысли о частичном Колином помешательстве.

Но Скрябин только покачал головой: «Не сейчас…» Они выскочили со двора в какой-то переулок и побежали в сторону бывшего Алексеевского монастыря.

2

Когда время близилось к пяти часам пополудни, рабочий день товарища Сталина не подходил к концу, а только начинался. Александр Николаевич Поскребышев, сталинский секретарь, вышел из главного кремлевского кабинета и в приемной практически упал на свой стул. Такого выражения на лице Хозяина он не видел еще никогда. «Полетят теперь головы!» – мелькнула мысль у секретаря.

Поскребышев только что положил на стол товарища Сталина мелко исписанный листок бумаги – донесение одного из высокопоставленных сотрудников Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Пару раз секретарь видел автора записки, и тот ему крайне не понравился. Этот индюк носил звание комиссара госбезопасности 3-го ранга и звался Григорием Ильичом Семеновым.

Не успел еще Александр Николаевич как следует угнездиться за своим столом, как Сталин вызвал его звонком обратно и бросил коротко:

– Семенова – ко мне! – Яростное выражение не сошло с его лица, но ярость Хозяина явно сделалась более холодной и расчетливой.

Поскребышев кинулся звонить на Лубянку. Когда он воротился в сталинский кабинет, губы его были белыми, а на скулах выступили алые пятна.

– Комиссара госбезопасности 3-го ранга Семенова нигде не могут найти, – доложил секретарь. – В наркомате его не видели примерно с трех часов дня.

– Вот как? – Сталин изумленно изогнул одну бровь и вроде как даже обрадовался; у Александра же Николаевича краснота выступила еще и на лбу, и даже на подбородке. – Тогда передайте, что я жду к себе товарища Ягоду лично. А вы пока подготовьте для меня список всех товарищей, которые входят в состав Совнаркома, с указанием членов их семей.

От последнего заявления у кого угодно отнялись бы ноги, однако Поскребышев довольно твердой походкой вернулся в приемную. Александр Николаевич знал, что всемуСовнаркому ничего не грозит; тучи нависли только над одним человеком, и Поскребышев догадывался, над кем именно.

Не по долгу службы: из опасного любопытства – сталинский секретарь пробежал глазами текст сегодняшнего донесения. Коротенькая докладная записка Григория Ильича Семенова содержала в себе следующий текст: