Орден Святого Георгия (СИ)

Через пару минут я уже шагал наискосок через площадь к пятиэтажному зданию в строительных лесах. Ни небольшого магазинчика при лавре, ни гостиницы «Москва», построенного прямо над станцией метро, конечно же, тут еще не было. Как и самой станции — «Площадь Александра Невского» откроют только через полвека с лишним, в шестьдесят седьмом… если вообще откроют.

А вот дом за ними уже был тут как тут, хотя в моем мире его построили, кажется, все-таки попозже, чуть ли не прямо перед революцией. Да и выглядел он иначе — более громоздким, из темно-серого камня. Так или иначе, здесь работы явно еще шли, и заходить на стройку простым смертным не полагалось.

Впрочем, останавливать человека в форме, да еще и с погонами поручика Георгиевского полка местные не стали, и я беспрепятственно поднялся на верхний этаж. Каменщики еще не успели закончить кладку, и выходившая окнами… то есть, будущими окнами на площадь и лавру за нею комната стояла без стены.

И кладбище было прямо как на ладони. Я без труда разглядел бронзовую стеллу. Не то, чтобы она отсюда казалось гигантской или даже выдающейся, но над соседними могилами все-таки возвышалась изрядно. Неудивительно, что для ритуала выбрали именно ее. Прицелились — может, с того самого места, где я сейчас стоял, и одним осторожным движение вспороли пространство, выпуская Рогатого и его свиту.

Да, определенно, работали отсюда. Камни плохо впитывают магическую энергию, куда хуже дерева или большинства металлов. Но если уж набрали, то держат долго и крепко. Наверняка я смог бы почуять следы чужого колдовства даже через неделю, а сейчас чужая мощь буквально хлестала со всех сторон.

Хотя прибрать ее и пытались. Не очень аккуратно, явно в спешке, чтобы успеть до появления капелланов, но все-таки пытались. Кто бы тут ни орудовал, он явно хотел избавиться и от магических следов, и, заодно, от всех других: оглядевшись, я заметил в углу ведро с остатками воды, грязную тряпку и швабру. Конечно, их могли забыть и местные работяги, но…

Я опустился на корточки, провел пальцем по полу, и на коже осталась пыль вперемешку с суховатым белым порошком.

Мел. Его почти удалось смыть, но я слишком хорошо знал, что могут означать разводы на каменных плитах. Символ — основа доброй половины известных мне ритуалов, и здесь их явно начертили немало. И наверняка не обычным кусочком, а специально заговоренным, иначе пришлось бы использовать кровь или даже что-то посерьезнее. От того, что расположилось на полу по углам комнаты, остались только размазанные белесые пятна, однако центральную фигуру я как будто узнал.

А если встать и посмотреть во-о-от отсюда, чтобы не отсвечивало?

— Да твою ж… — устало вздохнул я.

Пентаграмма. Древний символ — египетский, если вообще не из тех, которыми пользовались еще аккадцы при легендарном царе Гильгамеше. Изображать его на лбу уродливого демона и связывать с сатанизмом стали сравнительно недавно, во второй половине девятнадцатого века с легкой руки Элиф а са Лев и. Французского оккультиста, таролога и так называемого мастера ритуалов…

Однако в моем мире куда чаще использовали слово «шарлатан».

Но тот, кто начертил все это здесь, не был ни шарлатаном, ни уж тем более сатанистом, хоть и по забавному стечению обстоятельств Рогатого все-таки вызвал. Колдун прекрасно знал истинный масштаб силы, которую пентаграмма набрала за тысячелетия своего существования в различных ипостасях.

И здесь ее использовали не как оберег от зла, а как элемент, объединяющий несколько элементов в одно. Пять углов звезды, заключенной в круге, и пять… подмастерий. Помощников, без которых нужное количество энергии не набрать даже с титаническим личным резервом. Одним из них наверняка был сам Меншиков, еще один расположился прямо у двери, третий, четвертый, пятый…

И шестой — сам колдун. Вынесенный за скобки, стоящий Круга Силы, но получающий всю его мощь до последней капли. Единственный, кто способен управиться с эфирным «резаком», открывающим Прорыв в полтора десятка метров шириной. Ни у Меншикова, ни у остальных «падаванов» на такое здоровья бы не хватило — кишка тонковата.

Колдун орудовал лично. Но, как и всегда, остался в тени. Скрытым, неузнанным и безымянным… а вот у остальных имена были. Равно как и фамилии, и титулы, и общая тайна, связавшая пятерых заговорщиков из высшего света Санкт-Петербурга узами, незримым до простых смертных. Вряд ли даже Дельвиг с Геловани смогли бы уверенно указать на четырех друзей светлейшего князя Меншикова.

Но я точно знал, кто сможет.

Глава 33

— Проходите, сударь. Его сиятельство вас примет.

…Хоть и без особого желания. Продолжение фразы явно читалось на лице дворецкого. Долговязый мужчина неопределенного возраста смотрел на меня со смесью недовольства и презрения. А уж «сударь» — и это при том, что он никак не мог не знать о моем благородном происхождении — почти оскорбление. И вряд ли санкционированное хозяином — вряд ли Юсупов опустился бы до такого.

Даже будь он по-настоящему зол.