Орден ветров (СИ)

Элисия залюбовалась собственной гильдией так, что не сразу заметила, что вопрос был обращён к ней. Сначала она думала, что привезти сюда всю гильдию не лучшая идея. Мало какой лес выдержит пребывание всего «Ордена ветров» и останется целым и невредимым. Но эльфийский лес был не так уж и прост. Даже самые шумные члены гильдии здесь вели себя тише, словно шелестящий голос вековых деревьев успокаивал и умиротворял их. Сейчас же Элисии казалось, что всё вернулось к тому, что было почти год назад. Всё снова хорошо и прекрасно, а того смутного, тёмного и тревожного времени и вовсе не было никогда. Недоставало только Куруми.

И каждый раз, когда Элисия думала о ней, сердце сжимало тревожной тоской. Ведь неделя с ухода Куруми давно минула.

— Яд, — задумчиво повторила волшебница, словно пытаясь вспомнить о каком яде вообще идёт речь. — Арента сказала, что это практически тот же яд, что использовала Елена, — при произнесении этого имени Аллен едва заметно поморщился, — только он сильнее. Так что может навредить даже эльфам.

Силико покивала с видом знающего человека, хотя не поняла и половины, ведь в спасении Колдрока она не участвовала.

— Поэтому древо жизни так ослаблено, — в интонации, с которой это произнесла Эдем, было что-то от шелеста листьев. Что-то тихое, загадочное и очень печальное. — Я чувствую, как оно страдает, каждый эльф это чувствует.

— Тут я вас очень понимаю, я из-за этой дряни чуть дома не лишился! — фыркнул Фукуда.

Элисия лишь невесело усмехнулась. Ей не верилось, что со спасения Колдрока прошло уже больше года. До сих пор Элисия иногда вспоминала тот день, когда ей захотелось навестить наставницу и отправится на Снежный хребет. Куруми куталась в тёплый плащ и причитала, что местная погода совсем не для эльфов. Сама же волшебница лишь смеялась, ведь она здесь родилась и провела всё детство. Интересно, как бы всё сложилось, ели бы в тот холодный и снежный день Элисия и Куруми не наткнулись на отряд клириков, перевозивший сферу. Если бы в том отряде не было Аллена, которого тогда ещё все знали только как Огами, и Фукуды. Если бы на тот отряд вовсе не напали. Если бы Пророка в тот же день не похитили. Если бы…

— Элис, ты ведь сообщила об этом другим эльфам, да? — мягко спросила Эдем, вырывая Элисию из воспоминаний о давно минувших днях.

— О чём? — переспросила волшебница.

— О яде, Элис! — воскликнула Акира. — О чём же ещё?

— Точно! Я же собиралась сразу после того, как поговорю с вам, — спохватилась Элисия. — Я сейчас сбегаю, я быстренько.

— Я провожу, — спокойно сказала Эдем, вставая.

— Я тоже с вам! — Аллен подскочил с места так, словно его ошпарили.

— Не стоит, — успокоила его Элисия, — отдохни, ты и так много на себя берёшь в последнее время.

И эта была совершенная правда. Последние несколько недель Аллен брался за всё, за что только мог взяться. Элисия предполагала, что это такой особый способ загладить вину, нужный больше самому Аллену, чем кому-либо другому. Это, кажется, помогало, ведь Аллен уже мог прямо смотреть всем в глаза и нормально общаться со всеми, кроме Акиры, с которой так и не помирился. Но Элисия боялась, что если клирик продолжит в том же духе, то совсем себя загоняет. Например, сейчас он только-только вернулся с битвы с огромным скорпионом, даже раны ещё толком залечить не успел, а уже рвался снова куда-то идти.

— Не волнуйся, — мягко улыбаясь сказала Эдем, — если ты оставишь Элисию без присмотра на полчаса, с ней ничего не случится, я обещаю.

Смутившись, Аллен опустился обратно туда, откуда только что с таким энтузиазмом вскочил.

— Ладно. Но если только на полчаса, — смущённо пробормотал он.

***

Элисия и Эдем неспешно шли на встречу с Алариэн. В эльфийском лесу вообще всё хотелось делать неспешно, казалось, что в запасе её очень много времени. Месяцы, годы, столетия. Казалось, яд не распространится ещё целую вечность, так что можно взять передышку, замерев, как всё замерло в царстве вечной осени.

Но времени не было.

Элисии хотелось завести беседу, но несказанные слова тонули в шелестящей тишине леса и пении птиц. Казалось, что портить эту тишину словами настоящее преступление. В Ану Арендель нужно было учится разговаривать по-другому, на языке ветров, перешёптывающихся в кронах, или языке ручьёв, журчащих тихие песни под твоими ногами, или языке шороха птичьих крыльев. Человеческий язык был чужд этим местам, а эльфы говорили на нём лишь из сострадания к людям, так думалось Элисии.

Но тишина вскоре всё же была нарушена недовольным и очень знакомым голосом.

— Да я даже до трёх не успею досчитать, как она это скажет, — донеслось из-за поворота.

— А вот и нет, — возразил другой голос, — Алариэн совсем не такая.

— «Не такая» — это значит, что я не успею досчитать даже до трёх?

Элисия ускорила шаг, почти мгновенно переходя на бег. Один голос точно принадлежал Куруми, она слишком давно знала её, чтобы ошибиться. А другой… другой… да быть того не может!