Орден ветров (СИ)

День медленно клонился к вечеру, и чем темнее становилось на улице, тем тревожнее и нервознее становилась атмосфера в гильдийском доме. Стрелки на старых часах тикали с какой-то неумолимой решимостью, и что-то угрожающее чудилось в этом навязчивом тиканье. После боя с тенью уже все успели прийти в себя и восстановить силы, и теперь вся гильдия сидела в главном зале в ожидании единственного человека, который до сих про не вернулся из бездны.

— Нужно что-то сделать! — наконец завила Куруми, прерывая молчание, повисшее уже на добрых полчаса.

— Что например? — лениво поинтересовался тёмный эльф, будучи единственным из присутствующих, кто сохранял спокойствие.

— Что угодно, только бы она вернулась! — угрожающе крикнула на Элриона Куруми, прибывавшая уже на крайней грани нервозности из-за долго отсутствия Элис, — это ты затеял весь этот ритуал так что давай, делай хоть что-то!

— Я предупреждал, что помочь невозможно, — ответил Рион, — либо она умрёт, либо выживет, но без посторонней помощи.

Куруми лишь зло зыркнула на тёмного эльфа и быстро вышла из гильдийского дома. На самом деле она готова была расплакаться, разреветься от собственного бессилия и злости на саму себя за то, что позволила Элис ввязаться во всё это. В один миг она осознала, что если не станет Элис, то её не станет тоже. Куруми вышла на задний двор, где до сих пор красовалась эта пентаграмма, правда она уже не горела ярко красным, да и вообще уже почти стёрлась, Рион объяснил, что когда пентаграмма совсем сотрётся, путь в бездну будет закрыт, а если попробовать дочертить её снова, то станет только хуже — такова уж чёрная магия. Элис лежала в центре пентаграммы без движения, положив одну руку на раскрытую книгу, словно уснула за чтением. Волшебница неровно и редко дышала, кожа её приобрела какой-то мертвенно бледный оттенок, а дотронувшись рукой до лба Элис, Куруми поняла, что волшебница холодна как лёд.

— Элис, — тихо прошептала Куруми, словно волшебница могла её слышать, — Эли, ну пожалуйста, очнись, — подавив рыдания, всхлипнула эльфийка.

— Не думаю, что она тебя слышит, — сказал Лайт, тихо садясь рядом и смотря куда-то вверх на темнеющее небо.

— И что ты предлагаешь, совсем ничего не делать?! — возмутилась эльфийка.

— Нет, — коротко ответил Лайт, потупив глаза, — я просто не знаю, что делать.

— Если уж ты не знаешь, что делать, то дело действительно дрянь, — нервно усмехнулся Огами.

Лайт лишь изобразил на лице что-то вроде ответной улыбки, скрывая за ней какое-то не совсем ясное чувство то ли вину, то ли страх.

— Элис, если ты не очнёшься, то меня же всю жизнь чувство вины будет мучать, — сказал волшебнице Лайт, — а мне только этого не хватало.

— А ещё ты не можешь оставить гильдию на растерзание этому маньяку, — сказал Огами, покосившись на Лайта, — он же тут всё до основания разрушит, — и подтверждая слова Огами Лайт энергично закивал головой.

Они все по очереди говорили ей что-то, вскоре к ним присоединилась Акира, но она молчала, стоя чуть в стороне и нервно теребя рукав одежды, а Элис всё лежала, словно во сне и всё слушала, слушала, слушала…

Где-то в необъятном океане тьмы ещё осталось что-то живое, она хотела в это верить, она хотела верить в то, что она всё ещё жива. Она хотела знать, что есть ещё что-то кроме этой тьмы, что ей есть куда вернуться, что её ещё кто-то ждёт. Но с каждой секундой, проведённой в нигде, её надежды, мечты и желания таяли, сливаясь с вечностью, и сама она превращалась в вечность. И если у неё когда-то было имя, теперь ей было его не вспомнить, но и забыть, что оно когда-то было тоже не получалось.

«Элис», «Эли».

Эли… так звала её наставница, она ещё помнила это, так пару раз назвала её Акира, в минуты сильно хорошего расположения духа, так назвала её Куруми, правда редко и не при всех. Сама, не зная почему, она хранила это имя как тайну, как память о прошлом. Эл, Эли, Элис — как только не посокращали её имя, мысленно усмехнулась Элисия, почти чувствуя, как отступает тьма.

— Пентаграмма уже почти стёрлась! — в панике крикнула Куруми, — может, всё-таки попробуешь восстановить её? — спросила она у тёмного эльфа.

— Нет, — покачал головой он, — боюсь, только хуже сделаю, — эта общая нервозность передалась даже Элриону.

— Сколько ещё времени? — спросила Акира, подходя ближе.

— В лучшем случае пару минут, — с нескрываемым сожалением ответил тёмный эльф.

— Молись, чтобы она очнулась, иначе тебе не жить! — грозно сказала колдунья, прожигая в Рионе дыру взглядом.

Акира присела рядом с Элис, смотря на неё с волнением, которого раньше никто в ледяных глазах Акиры не видел.

— Эли, — тихо и ласково сказала Акира, до этого никто и предположить не мог, что она умеет так говорить, — немедленно очнись! — крикнула она так резко и громко, что и мёртвый бы вскочил, но Элис не шелохнулась, — ну пожалуйста, — пробормотала Акира.