Орден ветров (СИ)

Так же как этот бокал разбиваются и судьбы. Сколько времени прошло с тех пор, как он позволил судьбе своего брата разбиться вдребезги? Кажется, почти полтора года. Как он вообще мог это допустить? Позволить Трагедии Бессонной Лощины случиться? Теперь он и мог только заметать следы, помочь «Аллену» бесследно исчезнуть. Всё же, как бы он ни старался стать кукловодом, всё равно оставался лишь марионеткой в руках власть имущих. Но ничего. Он ещё докажет, что за ниточки можно дёргать с обеих сторон. Когда-нибудь. Когда-нибудь он точно сможет исправить все свои ошибки, сдержать все обещания, выполнить все клятвы. Когда же? Может, совсем скоро?

Лайт устало вздохнул и повернулся в сторону зала. Там его взор без труда отыскал фигуру кардинала Игнасия, закутанную в белые одежды. Кажется, он тоже заметил юношу, но мельком, не успев током рассмотреть, потому что его отвлекли. О, это была бы просто прекрасная возможность сбежать. Лайту до безумия не хотелось разговаривать с кардиналом, да не то что разговаривать, даже видеть его было противно. Снова нацеплять на лицо эту неживую, похожую на маску улыбку? Нет, лучше уж сразу убейте.

«Какое разочарование, — вдруг подумалось ему, — даже став взрослым, не могу позволить себе сбегать тогда, когда захочу. Или же…»

Взгляд его метнулся вниз, там всего в метре виднелся выступ парапета, огораживающего нижний балкон. Быстро глянув на кардинала и убедившись в том, что его не видят, Лайт опрометью сиганул вниз, даже не думая о том, что в темноте мог неверно определить расстояние. Уж за что, а за свою жизнь он давно не волновался.

========== Квест пятнадцатый «Маски и Зеркала» ==========

Это всё действие маски.

Если надеваешь маску, всё в тебе должно меняться.

Тот день был непозволительно светлым и солнечным для такого печального события. Девушка бежала так быстро, как могла бежать её маленькая сестрёнка, которую она тащила за руку. Девушке было безумно страшно, сердце её билось быстро-быстро, в нём колотился ужас. Она всегда боялась гоблинов, но теперь, когда они были так близко, когда она слышала их шаги за своей спиной, когда их дыхание обжигало ей спину, Роузи не просто боялась, всё её существо сковывало ужасом. Единственное, что она могла это бежать и мысленно молить богиню о спасении. Но богиня её не слышала.

Тот день совсем не подходил для страха, он подходил для веселья и радости, только вот после этого проклятого дня маленькая Лили больше не сможет веселиться как прежде. В сердце девочки всегда будет жить это чувство безнадёжности и ужаса. То чувство, которое рождается тогда, когда твою сестру забирают монстры. То чувство, которое колотится в сердце, когда тебя окружают гоблины, и некому тебя защитить.

Он видел это, читал ужас и мольбу о помощи в глазах маленькой девочки. Ни один бы день не подошёл для таких событий, но это случилось, но он мог бы это предотвратить. Если бы он мог быть чуть быстрее, то догнал бы монстров, схвативших Роузи, если бы он был чуть сильнее, смог бы их остановить. Если бы он… Тогда, возможно, Роузи бы не стала Пророком-предателем. Тогда, возможно, не случилось бы штурма Бастиона, при котором множество солдат погибли, а кто не погиб был заражён драконьей кровью.

Ведь, если задуматься, задуматься хоть ненадолго, то получится, что это он виноват во всём. Ведь он мог всё это предотвратить. Мог же? Конечно, мог. Но был слишком слаб.

***

— Ноэ?

Эдем снова подошла неслышно, как ходят все эльфы, и слегка тронула мечника за плечо. От этого лёгкого касания он вздрогнул и отшатнулся, словно её руки могли обжигать. Ещё несколько секунд взгляд Ноэ был каким-то удивлённо-непонимающим, словно его только что разбудили, словно он до этого был где-то, где угодно, но не в гостиной гильдийского дома.

— Всё в порядке? — спросила Эдем, пытаясь заглянуть в глаза мечнику. Каждое её движение было опасливым и осторожным, так двигался бы разве что человек, слегой прощупывающий путь через болото.

— Нет, — коротко ответил Ноэ и развернулся, пряча колкий взгляд. Движение быстрое, резкое, словно взмах мечом. — Пророк оказалась предателем, Барнак мёртв, Вельскуд в полуживом состоянии в подземелье королевского замка, адепты снова обвели нас вокруг пальца, как детей. Что тут, по-твоему, может быть в порядке?

— Ничего, — тихо кивнула Эдем и опустила взгляд.

Слова Ноэ острые, острее стрел Эдем, острее его меча. Слова Ноэ оставляют болезненные раны, болезненнее тех, что могут оставить огонь или сталь. Сам Ноэ как игольница, только иглы заточены с двух сторон. Хочешь дотронуться, но иглы впиваются в кожу и пьют твою кровь, словно им это нужно. Говорить с Ноэ, как ходить по битому стеклу: каждый шаг навстречу — нестерпимая боль. Но Эдем почему-то всё равно пытается идти. Пытается хоть на шаг, хоть на полшага стать ближе к нему. Зачем? Она не знает зачем, она знает лишь, что ей это нужно. Более того, она знает, что это нужно ему.

— Именно, поэтому не задавай глупых вопросов.