Орден Власти

Но «Орден Власти» нельзя удержать против воли неведомых сил, которые им управляют. Невесть какими путями артефакт оказался у императора Фридриха Второго. Завладев Орденом, он возвращает Иерусалим мирным путем. После него Орден попадает к правителям Ахайи – одного из княжеств, созданных крестоносцами после захвата Константинополя. Наследница князя выходит замуж за брата последнего византийского императора Фому Палеолога, прихватив с собой артефакт.

Император надеется с помощью Ордена победить турок, но брат предает его. Орден становится приданым дочери Фомы – Зои, впоследствии принявшей имя Софья. Она через свое доверенное лицо передает его в Москву, а потом прибывает на Русь сама вместе с византийской библиотекой (ее назовут позднее библиотекой Ивана Грозного) и выходит замуж за великого князя Ивана Васильевича. Итак, Орден попадает на Русь…

Но это отдельная история.

* * *

Пресвитер Ананий умирал. Он возлежал на широком диване в задних покоях православного храма, единственного в Пелопоннесе, что остался невредимым после нашествия османов. Рядом с ним, на подносе, стояло блюдо с фруктами и чаша с разбавленным вином, но последние дни его организм отвергал еду, в отличие от вина. Вино он пил, когда еще мог до него дотянуться, но потом руки ослабли, и его стала поить прислужница, приставленная для ухода за пресвитером.

Боль из тела ушла, а само тело потеряло чувствительность, стало чужим, как деревянная колода, но сознание еще не угасло, остатки жизненной силы иногда просыпались в увядающих членах, и Ананий мог пошевелить пальцами. Это его радовало, вселяло маленькую надежду. «Пока я мыслю, я существую». Перед ним непрерывной лентой мелькали эпизоды прошедшей жизни, образы друзей и врагов, вспомнился император Константин, воскликнувший: «Город пал, а я еще жив!», его безрассудный рывок в гущу врагов и героическая гибель во славу уже несуществующей империи.

Ананий же остался жив. Он не был воином, он числился советником по религиозным вопросам при императоре. Император ему доверял и перед неминуемой кончиной призвал его для исповеди. Так вот, Ананий выжил. Он прятался в кухонном чуланчике, в то время как озверевшие от крови османы грабили императорский дворец, а ночью пробрался в порт, где за несколько золотых на рыбацкой шхуне его переправили к Фоме, к правителю Морейского деспотата. Там он возглавил один из православных храмов.

Фома Палеолог приблизил к себе Анания, зная благосклонное отношение отца к этому священнику, ввел его в семью. Единственную дочь Фомы звали Зоя. Ананий сразу ее приметил, ее пытливый, развивающийся ум, необычную внешность, особенно большие глаза с поволокой и взглядом, устремленным в будущее. Девочка тоже полюбила священника и доверяла ему все свои детские тайны.

После очередного вторжения турок на территорию Пелопоннеса Фома с семьей перебрался в Рим, с промежуточной остановкой в Корфу. Ананий же остался при своей церкви, где правдами и неправдами сумел ее сохранить. Перед самым отбытием он напутствовал маленькую Зою:

– Береги себя, не предавай веру предков, что бы тебе ни сулили взамен.

Эти слова отпечатались в мозгу ребенка намертво, и Зоя, впоследствии Софья, пронесла их через всю свою удивительную жизнь.

Вошедшая прислужница прервала воспоминания пресвитера, и он приказал позвать Николая. Николай был искусным воином, но служить к османам не пошел, а остался при храме. И немудрено – в малолетнем возрасте он прибился к приходу, изможденный, голодный. Ананий его приютил и воспитал как сына, обучил грамоте и воинским искусствам, наняв учителя фехтования. Николай не принял никакого сана – местный правитель, с которым пресвитер сумел поладить, запретил какое-либо расширение православной паствы, и юноша остался при храме в качестве охранника, блюстителя порядка и выполнял отдельные поручения.

В комнату зашел статный молодец в гражданской одежде, но с кинжалом на поясе и присел на кровать умирающего Анания.

– Вы меня вызывали, отец?

Ананий с трудом поднял отяжелевшие веки и остро посмотрел на Николая.

– Ты помнишь Зою, дочь правителя? Много времени прошло…

– Помню. Ты меня однажды приводил к ним, мы с ней играли в знахарей. Я сказывался больным, а она меня лечила. Маленькая, но серьезная девочка была, такая задумчивая… Хочешь вина? – Николай взял в руки чашу.

– Почему была! – Ананий жестом отказался от питья. – Она и сейчас есть. Живет в Риме. Вы же почти ровесники?

– Почти. Я ее старше на полтора года. – Николай поставил чашу с вином на место. – Ты меня хочешь послать в Рим, отец?

– Догадливый. Именно туда. Надо отвезти ей одну вещицу и кое-что передать на словах. Подними плиту в углу комнаты. – Ананий скосил глаза, показывая нужный угол.

Николай взял кинжал, некоторое время повозился в углу и вернулся с деревянной шкатулкой, обитой по краям медью.