Орден Власти

– Это «Орден Власти». Никто не знает время и место его изготовления, он тысячи лет гуляет по миру по неисповедимым путям и творит историю руками его владельца. Но не всякого и не всегда. Он может непонятно по чьему велению и хотению превратиться из талисмана в смертельную обузу. Не всякий способен это вовремя понять, остановиться на достигнутом и пустить его дальше по миру. Рискни, герцог, иначе всю оставшуюся жизнь будешь жалеть об упущенных возможностях.

Дервиш протянул медальон Фридриху. Тот взял артефакт и почувствовал исходящее от него тепло, которое растеклось по жилам, проникло в мозг и наполнило его уверенностью и скрытой силой. При этом он ни на секунду не сомневался в правдивости слов Кадиша.

– Кто ты на самом деле? – Фридрих внимательно посмотрел на дервиша. – Ты ведь не тот, за кого себя выдаешь!

– Это так! – Черты лица Кадиша ужесточились, а через щелки сощурившихся глаз сверкнул давящий, всепроникающий взгляд. – Но не всем об этом обязательно знать. Я магистр «Братства Змеи» и действую от его имени.

– А почему бы вам самим не воспользоваться силой Ордена и насладиться властью? – задал неожиданный вопрос Фридрих.

– Это глобальный вопрос, тебе сложно будет понять суть мировых процессов с точки зрения Создателя. Да это тебе и не нужно. Но кое-что я поясню. – Кадиш на несколько секунд задумался. – Государства возникают и рушатся, одни народы растворяются в других народах, города превращаются в руины и на их месте возникают новые города… А «Братство Змеи» незыблемо существует тысячи лет. Любой правитель, если он не сиюминутный временщик, старается создать справедливое в его понимании общество. А мы управляем несправедливостью, ибо только хаос и попытки восстановить справедливость в виде войн, смут и бунтов двигают мир вперед. Вот так-то, Рыжая Борода! Ты – Барбаросса – это по-италийски.

– Ты мне даешь такое прозвище?

Фридрих опустил глаза и губы его сложились в загадочную улыбку.

– Это не прозвище, это судьба. На этом прощаюсь. Удачи тебе, Фридрих Барбаросса. Да поможет тебе Создатель.

Кадиш встал и скрылся в темноте. Фридрих посмотрел ему вслед, а потом перевел взгляд в сторону Дамаска. Туда летели огненные снаряды из требюше. В крепости занимался пожар, высвечивая зубцы каменных, неприступных стен.

Второй крестовый поход оказался провальным, не было достигнуто ни одной намеченной цели. Бесполезную осаду Дамаска пришлось снять и отправиться восвояси. Но герцога Фридриха в родной Швабии встретили как героя, проявившего свою доблесть на полях сражений. И при дворе Конрада Третьего на него смотрели с уважением и завистью, которая особо усилилась, когда король на смертном ложе рекомендовал избрать своим преемником Фридриха Барбароссу. А потом… Король умер, да здравствует король!

Барбаросса проанализировал ошибки Второго крестового похода, слабости в кооперации участников, но, вспомнив тяготы переходов по пустыням, конфликты с властями Византии, различие интересов, предательства мнимых союзников, корысть иерусалимской знати, решил отложить на время, а может быть, и навсегда посещение Святой земли. Он возжелал вернуть завоевания Карла Великого, перешел Альпы и вторгся в Северную Италию. Конфликт между папой Андрианом Четвертым и римской знатью позволил Барбароссе безболезненно войти в Рим, занять подступы к собору Святого Петра, где он и был удостоен императорской короны. Римляне взбунтовались, но мятеж был подавлен.

Путь от формального получения власти до ее реального употребления очень длинный, а порой и тупиковый. Это хорошо понимал Фридрих, чувствовал, что Италия за прошедшие годы стала независимой от империи, и эту страну придется завоевывать вновь. Но на данный момент это было нереально. Поэтому на следующее утро он покинул Вечный город и вернулся в Германию. Так закончился Первый итальянский поход.

Мог ли мечтать герцог Швабский, сидя у костра на фоне неприступных стен Дамаска, что через пару лет он станет римским императором. Вряд ли. Но тем не менее это произошло. Фридрих иногда доставал «Орден Власти», который всегда носил при себе, сжимал его в кулаке, чувствуя, как от него растекается тепло по всему организму, предвещая новые победы и свершения.

В зыбкой утренней дымке Барбаросса смотрел на едва различимые стены города Конью. Его необходимо было взять по договоренности с византийским императором. Фридрих, занимаясь европейскими делами, никогда бы не согласился на участие в Третьем крестовом походе, хорошо помня о провале предыдущего. Но тут было дело чести, дело принципа – Иерусалим захватил султан Египта, амир Дамаска и правитель Сирии Саладин. Крестоносцы потеряли Святую землю, и Вечный город следовало вернуть неминуемо.