Орджоникидзе

Мы поспешили к решетке, но Серго крикнул во весь голос:

— Не хотим такого свидания, товарищи, откажемся!

С этими словами он изо всех сил дернул железные ставни и с шумом и лязгом закрыл их.

Не уходим, ждем, что будет дальше. Нас не трогают. Десять минут, двадцать, полчаса. Наконец выходят «политические». Впереди их староста — Серго. Подошел к нам, стал расспрашивать, какие новости, как работаем, кое-что посоветовал. На прощанье попросил:

— Передайте товарищам сердечный привет. Скажите, что я не задержусь!

6

Государь император, по всеподданнейшему докладу, в 18 день июня 1908 года высочайше соизволил на лишение дворянина Григория Орджоникидзе прав состояния, согласно приговору Тифлисской судебной палаты 27 марта сего года".

Теперь Серго можно было отправить. Нет, еще не в Сибирь… в Сухум. Там уже дважды назначали и откладывали "за неявкой подсудимого" "гудаутское дело".

Двенадцатого июля этап заключенных двинулся по раскаленным пескам Азербайджана в сторону Тифлиса.

"Какую тяжесть перенес я в этапе! — рассказывал впоследствии Серго товарищам, сидевшим с ним в Баиловской тюрьме. — Когда вышли от вас, то сопровождал очень плохой конвой. В Тифлисе посадили в карцер. Такого мучения я в жизни не видал. После большого скандала выпустили. От Тифлиса солдаты были хорошие. В Харагоули меня встретили родные, передачу получил. Должен сказать, что хуже этапа ничего нет!"

Из Кутаиса по недоразумению или в силу высших государственных интересов Серго вместо Сухума направили в Батум. Забеспокоилась Тифлисская судебная палата. Председатель 2-го уголовного департамента обратился лично к

"Г. Военному губернатору Батумской области.

Судебная палата имеет честь просить распоряжения вашего превосходительства о немедленном переводе в Сухумскую тюрьму содержащегося в Батумской тюрьме подсудимого Григория Орджоникидзе, обвиняемого в государственных преступлениях. Дело названного подсудимого назначено к слушанию в гор. Сухуме в выездной сессии особого присутствия судебной палаты. Председатель Д-та Левицкий".

В середине октября Серго посадили в трюм грузового парохода. Через двое суток он оказался в хорошо знакомой Сухумской тюрьме.

"Осудили на один год крепости, — сообщил Серго родным. — По малолетству сократили на 1/3. И этим вся комедия закончилась…"

А скитания по тюрьмам и этапам продолжались. После Сухума — губернская тюрьма в Кутаисе. В ней Серго провел ноябрь, декабрь, встретил новый 1909 год. И лишь когда в древний город на скалистых берегах Риона пришла ранняя весна, Орджоникидзе отправили в суровую зиму Восточной Сибири. Под звон кандалов, от тюрьмы к тюрьме! Один начальник этапа принял арестанта, другой сдал. Принял, сдал… Карцер есть всюду — от отрогов Кавказа до Приангарской тайги. Серго пообвык!

Енисейский губернатор взял во внимание весьма дурной характер ссыльного Григория Орджоникидзе и приказал водворить его на бессрочное жительство в деревушку с игривым названием Потоскуй. Слева — стан Погорюй, справа заимка Покукуй.

Первую неделю после выхода из Красноярска вся большая партия ссыльных шла по Енисейскому тракту. Ночевала в казематах, выстроенных на этапах.

В начале апреля мало тревоженная тайга расступилась. Серго увидел скованную льдом Ангару. Без помех переправились на правый берег. К вечеру седьмого числа Орджоникидзе "водворили" в Потоскуй. Три черные крестьянские избы с одной стороны просеки, четыре — с другой.

Привыкать Серго не собирался, а подумать о хлебе, об источнике существования надо было. У околицы он срубил подходящее дерево, ободрал, выдолбил в широком стволе колоду — нечто среднее между пирогой индейца и южнорусской душегубкой. Свой челн — это уже серьезное дело. И рыбачишь, где больше по душе, и рекогносцировку местности производишь невзначай.

Огляделся Серго и, не утруждая губернатора, не беспокоя казачьего сотника, командовавшего охраной ссыльных, тихонько перебрался из Потоскуя в деревню Мотыгино. Там жителей побольше, заработок предвиделся — богатым мужикам требовался пастух, и до торгового села Рыбного всего двенадцать верст по Ангаре. В Рыбном две лавки, церковь, не слишком привлекавшие Серго, и очень нужная почта. По воскресеньям на почту со всей округи приплывают на своих колодах ссыльные. Вот и случай, не возбуждая лишних подозрений казаков, познакомиться с нужными людьми.

— Хорошо бы всем нам собраться, поговорить, душу отвести, — предложил Серго одному, другому новому товарищу.

— В воскресенье, говорите, после почты… (дальше заканчивал уж каждый по-своему, часто в зависимости от срока пребывания в ссылке).

— Благодарствую, обязательно буду!

— А? Отчего же, можно.

— Вы считаете, это безопасно, да?