Орджоникидзе

Непосвященный мог сколько угодно крутиться у узкой, тщательно замаскированной дыры, заменявшей вход. Это, кажется, было единственное место, куда никак не мог войти Шакро, фигура не позволяла. Серго приходилось вползать в свою обитель. Зато в глубине пещеры открывалась настоящая комната с маленькими стульями и столом. Пол устлан сплетенными из камыша матами. На стенах войлочные коврики.

Но так как Серго всегда терпеть не мог укромных мест и тихих кабинетов, то встречу с почетными стариками он назначил в Галашкинском лесу, бывшем всего в двадцати верстах от Владикавказа. Все сто пятьдесят участников сходки расположились широким кругом на снежной поляне. Подстелили свои бурки. Коней привязали к стволам берез и осин. Восьмидесятилетний Сеид занял место в центре круга. Он и взял первое слово:

— Эрджкинез, ты звал нас, мы пришли. Мы верошные люди.

Серго ответил:

— Советская власть прислала вам оружие и деньги. Возьмите и защищайте свой народ. Командиров партизанских отрядов выберите сами. Я верю вам, как себе.

По свидетельству генерала Деникина, "не успели оглянуться, как аулы Северного Кавказа представляли из себя кипящий котел". Чтобы котел окончательно не взорвался, главноначальствующему над Терско-Дагестанским краем, старому знакомцу Серго еще по Ирану, генералу Ляхову пришлось бросить против партизан Эрджкинеза пятнадцать тысяч отборных войск. Правоверный мусульманин Сеид и завзятый безбожник русский коммунист Николай Гикало, чеченец Асланбек Шерипов, ингуш Хизир Орцханов, индийский офицер Муртузалли,[76] перешедший под знамя свободы из английского экспедиционного корпуса, искусно подбрасывали топливо в огонь. Котел кипел!

20

Баку изнемогал от жары. Крыши и стены домов, балконы не остывали за короткую знойную ночь. Расплавленный асфальт прилипал к ногам. Чуть легче дышалось только на Баиловом мысу — песчаной полосе, открытой морским сквознякам. Здесь уже с раннего утра люди посостоятельнее разбирали все лодки и ялики.

А эта шумная компания, с корзинками и свертками, явилась на причал в мутный, белесый полдень. Боже, какое простодушие! Переправиться на мыс, конечно, было не на чем. Разгневанные дамы по-южному громко пробирали своих спутников за беспомощность, язвили так и этак.

Наконец сказалась и мужская солидарность. Подал голос таможенный чиновник, дежуривший у большого парусного баркаса.

— Эта посудина сейчас снимается с бензином в. Энзели. Пообещайте щедро заплатить, матросы вас прихватят. На мысе высадят. Я чинить препятствия не буду. Мы интеллигентные люди, всегда поладим…

Дамы наградили чиновника улыбками. Один из воспрянувших духом мужчин сунул ему в карман хрустящую бумажку. Солидное начало переговорам таким образом было положено.

Хозяин баркаса заломил баснословную цену. Дачники взмолились. Матросы отпустили несколько соленых шуток. Снова вмешался доброжелательный таможенник. Сладили на половине запрошенной цены. Вся компания взошла на палубу. Дамы раскрыли пестрые зонтики.

Баркас отчалил. И какое вероломство! У заветлого Баилова мыса парусник круто развернулся и направился в открытое море. Бедные, похищенные дачники бросились к матросам. Бородатый длинноволосый мужчина схватил хозяина посудины за плечи.

— С первым успехом, товарищ Дудин!

— Прошу, товарищ Серго, всех быстро спуститься в трюм. Как бы не нарваться на английского сторожевика. С ним комедии не разыграешь, как с таможенным… Пока продолжаю идти на Энзели, свернем мористее.

Месяцем раньше Орджоникидзе оставил дорогие его сердцу горы Чечни и Ингушетии, спустился в долину Арагвы. Он рвался в Москву. Все обычные пути были отрезаны деникинцами, англичанами, закавказскими националистами.

Добрую идею подбросил Камо. Как-то среди ночи он разбудил Серго, жившего вместе с ним на нелегальной квартире.

— Из Баку Анастас Микоян отправляет в Астрахань лодки с бензином. Ты понял?

Как всегда, план Камо был дерзок и опасен. Грузинские меньшевики и азербайджанские мусаватисты по нескольку раз проверяли всех пассажиров на линии Тифлис — Баку. В бакинской гавани, помимо полицейских и таможенников, шныряли тайные агенты. В море патрулировали английские сторожевики, эсминцы и корабли белогвардейцев. И все-таки рыбницы, баркасы, "туркменки" доставляли из Астрахани в Баку оружие, в обратный рейс уходили с бензином и смазочными маслами. За неудачу расплачивались жизнью. На тех же началах могла осуществиться и морская экспедиция Серго.

Из Тифлиса выехали вчетвером — Камо, Серго, Зина и Варо Джапаридзе, только что освобожденная из Метехского тюремного замка. Мужа Варо — Алешу Джапаридзе англичане расстреляли в числе 26 бакинских комиссаров.

До Баку добрались без происшествий, а там Дальнейшей судьбой "морской экспедиции" занялся Анастас Микоян, руководивший подпольной коммунистической организацией. Он и познакомил Орджоникидзе с астраханским большевиком Дудиным, "хозяином" баркаса, якобы пришедшего из ближайшего иранского порта Энзели за бензином. В самом деле Дудин привез оружие для возникшей в те дни на юге Азербайджана Муганскои советской республики.