Орехи

— Нет. Но я рассказал ей о том, что стало истоками превращения фермы Максвеллов в то, что ты видишь сегодня, — печально произнёс Лео. — Скажем так, от этой идеи она не была в восторге.

— Могу себе представить, — пропыхтела я. У меня уже сформировалось мнение об этой женщине. Она была очень похожа на Митси Сен-Рене и стадо куриц нулевого размера, для которых я готовила в Бель-Эйр. Но перед глазами возник образ Лео тех лет: молодой городской парень, стоящий у истоков того замечательного, фантастического парня, с которым познакомилась я, который занимается любимым делом, делает этот мир чуточку лучше, и более сексуальный.

— Ну а какое же тогда третье событие?

— Я сказал ей, что она больше может не волноваться по поводу запустения в доме. Она сказала, что беременна.

Качели так неожиданно остановились, я чуть не вылетела с них и не слетела с крыльца. Я даже не поняла, что это моя нога их остановила.

Лео удержал меня от падения, успокаивающе погладил по плечу, я чуть не свалилась от новости, настигшей его почти восемь лет назад.

— Это что, шутка какая-то? — сквозь зубы процедила я.

— Я над тобой не шучу. — Рука Лео выписывала успокаивающие круги на моей спине. — Я тогда произнёс тоже самое.

— Думаешь, она специально это планировала? Ну, беременность? Или спрашивать о таком, слишком грубо.

— Да нет, не грубо. Все, кто меня знает, задавали этот вопрос первым делом. Так это или нет, было уже не важно.

— Да, не важно. — Я прильнула к его руке, выписывающей круги на моей спине, а потом и вовсе обнявшей меня за плечо. Я также льнула к его объятиям.

— Какое-то время мы пытались продолжать наши отношения, рассматривали помолвку, но с тех пор я глядел в оба и знал, что это лишь вопрос времени и всё полетит к чертям собачьим. Чего я уж точно не знал, так это, что дело то было в деньгах.

— Не понимаю.

— Мы пытались продолжать отношения по той лишь причине, что у нас в будущем появится ребёнок. Но очень быстро стало понятно, что эта «вторая жизнь наших отношений» для нас не сработала: мы бесконечно ссорились. Я места себе не находил, потому как знал, это плохо сказывается на ребёнке. Однажды вечером я ни с того, ни с сего залепил, что дам ей денег, когда она родит, и пусть идет на все четыре стороны. Представь себе, она купилась на наживку.

— Да ну. Нет, господи, этого не может быть, — в ужасе прошептала я.

— Я тоже не мог в это поверить, но она была настроена совершенно серьёзно. Тогда-то и выяснилось, что все её связи на Манхэттене были сомнительными. Она и близко не занимала значительный пост в своей фирме, как сама считала, но для бухгалтера очень любила тратить баснословные суммы денег. Поэтому залететь от самого Лео Максвелла? — Лео выплёвывал эти слова, на его скулах проявились два красных пятна. — Она была вне себя от радости, когда настал день выдачи гонорара.

— Лео, какой кошмар! — Я развернулась в его руках, головой прислонилась к его груди и крепко-крепко обняла за талию.

— Теперь уже всё хорошо, Сахарная Горошинка. В итоге, мне достался суперский ребёнок. — Лео тоже нежно и крепко обнимал меня, его подбородок покоился у меня на макушке, куда он только, что меня ласково поцеловал.— Конечно, сначала это было кошмаром: колонки сплетен были безжалостны, я бы такого не пожелал самому заклятому врагу. Но как только были наняты адвокаты и мы пришли к соглашению, дело было решено. Она родила, подержала Полли на руках всего три раза, и с тех пор мы её не видели. Мой бухгалтер говорит, что со счёта ежемесячно снимаются суммы, но это единственный контакт, который между нами есть сейчас.

У меня глаза защипало от слёз при мысли, как можно отказаться от собственного ребёнка в пользу денег.

— После всех этих трудностей, дела у нас наладились. Я поговорил с отцом и уволился с работы, я объяснил, что больше не могу принимать участие в этом спектакле. Я очень благодарен судьбе за свою фамилию и возможность работать здесь, на ферме и выращивать что-то действительно невероятное.

— И ребёнка, и овощи, и фрукты, — тихо рассмеялась я.

— Полли было всего пару месяцев, я стал проводить здесь больше и больше времени, приводить всё в порядок, строить дом, в котором живём сейчас, учиться ведению фермерского хозяйства на той ферме, которую посетил в те злосчастные выходные, когда всё раскрылось. Я нанял людей, которые помогли мне с моими владениями, стал возделывать угодья. А спустя год после рождения Полли, мы переехали сюда из города на постоянное место жительства. Я не хотел, чтобы Полли росла в таких же условиях, как я. Вдобавок, небылицы и сплетни о моей семье мелькали в бульварной прессе и спекуляции о том, куда подевалась мать Полли. Я знал, что переезд для нас с Полли будет лучшим решением. Это стало своеобразной пробоиной в лодке семейства Максвеллов. Я не так часто вижусь со своей семьёй, как хотелось бы, моя семья хочет для нас с Полли только счастья, и мы вдвоем творцы своей жизни.

— Конечно. Ребёнок и должен быть в приоритете.