«Ореховские» круче «Сицилийских». История московских организованных преступных сообществ

Говорил за них штатный адвокат группировки. Иногда вообще не говорил, а, выразительно посмотрев на несчастного, зловеще шипел: «Слышишь, ты! Пятьдесят первая». И убегал «защищать» подобным образом еще десять человек.

А заключенный в этих словах улавливал совершенно иной смысл — Пылевы приказали так говорить, если ослушаешься…

И вот вроде бы гуманная статья Основного закона приобретала мрачный криминальный смысл и начинала работать на «бандитскую породу».

На допросах их пытались урезонить: «Поймите, вы никому не нужны, ваши так называемые адвокаты не знают, что у нас есть, какие доказательства в деле и чем можно убедить суд. Они с нетерпением ожидают, когда же, наконец, мы предъявим дело на ознакомление по УПК. Тогда они выпишут все, что представляет интерес для главарей, составят списки свидетелей и их адреса и забудут о вашем существовании раз и навсегда!»

Так в большинстве случаев и происходило. В Испании у задержанного полицией Оси (Буторина) нашли при обыске ксерокопии документов уголовного дела, адреса, фамилии дающих показания — все, что удалось почерпнуть адвокату из материалов ознакомления с делом.

Когда деньги адвокатам платить перестали, многие из них сами стали напоминать членов организации. Они делали вид, что принимают участие в процессах, но без привычных проплат интерес к судьбам подзащитных потеряли.

Прошли золотые деньки, когда приходилось оказывать помощь важным птицам на бандитском подворье. Милиция помнит случаи, когда удавалось задержать Буторина, Пылевых, Белкина и других «персон грата» криминального света и в машинах у них находили оружие. И каждый раз их наймиты от права немедленно вырастали из-под земли: «Подзащитный ехал на машине по доверенности, а пистолет лежал в бардачке, этот пистолет никакого отношения не имеет к фигуранту».

Если тезис не срабатывал, ловкий стряпчий находил иной путь — подкуп. Очень удобно держать на голодном пайке криминальную милицию и прокуратуру. Всегда можно «договориться». В результате бандитские вожаки легко выходили со спокойной душой и кривой ухмылочкой из подобных переплетов. Ну, а гонорар никакого значения тут не имеет, он всегда на высоте, если оправдан.

Исчезли в неизвестном направлении

Игорь Банин

Юрий Федулов (Шарпей)

Дмитрий Значковский

Юрий Лукьянчиков

Сергей Симонов (Пельмень)

Игорь Смирнов (Шульц)

Василий Царьков

Когда группировку разгромили, не стало ресторанных застолий для консультаций по преступным заготовкам, легких и бешеных денег, которые привыкли даже не считать. «Адвокаты» сникли, о чем-то шептались с подследственными, чего-то им приносили и, похоже, теперь побаивались, как бы прокурорская воронка не засосала их самих.

Понятие «бандитский адвокат» совсем не означает, что весь цех правовой защиты таков. Есть вполне нормальные люди, они понимают свой долг оказания помощи попавшему в беду человеку, как это делают врачи. Такие адвокаты сотрудничают со следствием, ищут нормальные правовые каналы помощи и даже приносят пользу следователям. Это люди с профессиональной честью, очень хорошо владеющие правовой механикой. Но они никогда не пойдут на сговор с совестью, несмотря на тяжелый и далеко не высокооплачиваемый труд.

Так получилось с первым адвокатом Солоника. Его наняли в обычной консультации, и он честно выполнял наказ адвоката, пока не понял, что задуман побег и его хотят использовать как удобную лазейку в подготовке авантюры. Он расторг договор о защите и был жестоко избит бандитами.

Конец веревочки

В курганскую, ореховскую, медведковскую команды вступить было непросто, а выйти оттуда нельзя!

Правило «вход — рубль, выход — два» не срабатывало. Никто не говорил, что «теперь ты вступаешь в организацию», как когда-то вступали в комсомол.

Человеку поручали всякую мелочевку, скажем, проехать по адресам и собрать деньги. Простое дело. Вся страна так и живет, деньги собирает. Потом, спустя время, наступали дни проверок. Требовали убить близких друзей и родственников. Запрещали общаться с кем бы то ни было. Давали ключи от квартиры и приказывали находиться там до вызова: нужен будешь — позовут.

Если кто-то опаздывал на сбор по любой самой безобидной причине — смертный приговор. Выезжали коллективно на казни и не знали, кого будут казнить, тебя самого или соседа по машине. Копали могилы и закапывали товарищей по несчастной судьбе. В кабаки ходить запрещалось. Проститутки только по особому назначению. Никакой лирики и мечтаний о любимых. Иногда на стрелках удавалось перекинуться тайком парой слов с ребятами из бауманской или люберецкой организаций, после чего приходила зеленая тоска.

Там платили зарплату, жили обычной жизнью, в свободное время отдыхали, встречались с девушками, ходили, куда хотели.