Ореховый лес

– Нет, я… – он так пристально смотрел на меня, что я невольно опустила глаза и смотрела на наши соединенные руки, поднимавшиеся и опускавшиеся в такт его дыханию. – Алиса, давай вернемся.

Я вскинула голову. Ресницы Финча были мокрыми, на щеке – след от складки на подушке. Передо мной стрелой промчалось время от первой нашей встречи – он в форме Уайтчепела – до сегодняшнего дня, когда он в трусах и футболке лежал на кровати в мотеле.

– Вернемся куда?

Он подался вперед, пока наши лбы не соприкоснулись.

– На свете много сказок, – прошептал он. – Есть сказки намного лучше. Если Сопределье реально, может, и все они реальны. Мы можем поискать Нетландию. Или Нарнию.

Я не плакала с той самой ночи, когда Элла объявила мне о своей помолвке, но сейчас слезы подступили очень близко.

– Элла не на острове Нетландия, – прошептала я. – И не в Нарнии.

– Может быть, и не в Ореховом лесу.

Я отняла руку. Кожа казалась холодной в тех местах, где она прикасалась к нему.

– Может, и нет. Но мы пришли сюда, чтобы узнать наверняка.

– Мы не обязаны делать что-то, чего не хотим делать. Еще можно… мы еще можем повернуть назад.

– Откуда у тебя такие мысли? – я ударила кулаком по матрасу, чувствуя себя особенно беспомощной от того, что удар был беззвучным. – Что тебе приснилось?

Он покачал головой.

– Приснилось, что все это реально.

– Так оно и реально. Мы оба видели Дважды-Убитую Катерину.

– Не только это. Всё это.

– Что – всё?

Он не переставал качать головой, глядя мимо меня.

– Ты никогда не чувствовала, что твоя жизнь – это вроде фильма? А ты просто играешь свою роль? И ты тратишь время, глядя на собственную игру, и думаешь, что ты неплохо справляешься, играя себя самого, а потом однажды просыпаешься и вспоминаешь, что на самом деле все это настоящее? Все люди вокруг тебя – это чертова реальность? – Финч говорил все быстрее и быстрее, и наконец его голос сорвался.

– Наверное, хорошо быть богатым, – сказала я. Довольно подлый удар, тем более что он был прав. Я тоже постоянно такое чувствовала. С одной только разницей – мне не казалось, что я неплохо справляюсь.

– Все наши действия имеют последствия, – сказал он.

Он застал меня врасплох, подняв среди ночи, смутив своим беззащитным видом. Но теперь я потеряла терпение.

– Финч, здесь тебе не собрание по борьбе с наркоманией. Не надо кормить меня банальностями. Последствие твоего согласия отвезти меня в этот хренов Ореховый лес – то, что тебе придется это сделать. У меня нет денег, чтобы заплатить тебе за бензин, и нет способов убедить тебя мне помочь. Единственное, что есть – это готовность тебя и правда убить, если ты попытаешься отвезти меня обратно в город теперь, когда мы вот-вот, возможно, найдем мою маму. Ты меня понял?

Мы сверлили друг друга взглядом.

– Мне снились Сопредельные земли, – сказал он.

– Да, я это поняла. Но твой сон не имеет ничего общего с нашими делами. – На вкус это походило на ложь, и я попробовала снова. – Это просто сон, а не пророчество.

– Как далеко ты готова зайти в поисках матери?

– До края земли.

– И не дальше? – он смотрел так, будто хотел, чтобы я его убедила… в чем-то.

Я закрыла глаза ладонями.

– Ты чувствуешь себя играющим роль в кино? То же самое и со мной. Я играю себя в фильме, где все оборудование перегорело, сценарий потерян, в камерах кончилась пленка, а съемочная площадка где-то в трущобах, где водятся привидения. Финч, у меня не просто нет других родственников, кроме нее. У меня вообще больше никого нет.

Я увидела принятие в его лице и поняла, в чем именно он хотел убедиться. В том, что мне нечего терять. Может быть, ему было нужно знать, что я готова умереть за Эллу.

Умереть, как умер друг Нэсс.

Я смотрела на Финча, такого цельного и живого, и понимала, что не могу ему позволить пойти со мной до конца. Только не в черную дыру Орехового леса. Каким-то образом за последние тридцать шесть часов он был причислен к крохотной и очень грустной группе людей, единственным членом которой до недавних пор была Элла. Группе под названием «те, чьей смерти Алиса Кру не вынесет».

Ад – это беспокоиться о ком-то, кроме себя.

Несколько часов спустя я проснулась в панике, часто дыша, как будто вынырнула из-под воды. В ушах моих стоял отголосок какого-то угасающего звука. Что меня разбудило?

– Доброе утро, – Финч уже проснулся и сидел в постели, закинув руки за голову и глядя на меня.

Я сжала в кулак ладонь, которую он недавно прижимал к своей груди, и вспомнила его взгляд из-под мокрых ресниц в темноте. Теперь его ночная слабость ушла, уступив место обычной дневной личине фирменной финчевской бодрости и спокойствия.

– Доброе. Кажется, я… Ты ничего не слышал?

– В общем, слышал. Последние пять минут мы с тобой активно разговаривали.

– Что?

– Ты говорила во сне. А я отвечал.

– И что я говорила?

Он улыбнулся. Улыбка вышла слегка неискренняя.

– Да ничего особенного. Всякую ерунду. Ну знаешь, которую всегда говорят во сне.

– Финч. Скажи мне, что именно я говорила.